Засланец
Шрифт:
– За меня не беспокойся, я вооружен.
Точнее, я сам по себе оружие, но таксисту об этом знать не следует.
– Ваше дело, сударь, – буркнул он, сворачивая к обочине.
– Отъезжай подальше и подожди, – сказал я ему. – Если разговор не получится, то жми отсюда на всю катушку. В полицию не заявляй. Мне это ни к чему, а тебя затаскают.
– Договорились, – отозвался он хмуро.
Таксиста можно было понять. Респектабельный с виду пассажир оказался проходимцем.
Я вышел под дождь, который вдруг ослабел, превратился в летучую морось. Автомобильчик преследователя тоже остановился.
Вспомнив о Клоде, я похлопал по кожаной крыше такси. Машина зафыркала, покатилась вперед и в отдалении остановилась. Шофер не усидел в салоне, вышел с какой-то палкой в руке – с монтировкой, надо думать.
Я повернулся к незнакомцу. Поднял руки, показал, что они пусты. Он повторил мой жест, и мы медленно пошли навстречу друг другу. Фары автомобильчика, похожие на выпуклые глазищи краба, светили незнакомцу в спину. Наверное, он считал, что таким образом остается для меня невидимым. Горькое заблуждение. Впрочем, в лице его, длинном и бледном, не было ничего, что стоило бы разглядывать.
– Кто вы такой? И зачем меня преследуете? – резко сказал я.
– Вы давали объявление о бракоразводном процессе? – осведомился он.
– Что?! – машинально переспросил я и тут же поправился: – Давал… Муж моей старшей дочери оказался прохвостом.
– О Ктулба! – произнес человек, будто выругался. – Я уже и надеяться перестал…
– Откуда мне было знать, что это именно вы? – парировал я.
Мы крепко пожали друг другу руки.
Этот пароль на всем Дожде мог знать только один человек – столичный связной Крогиуса по имени Рон Белл.
Глава 10
Тень оставляет следы, но не каждый их замечает…
Рон оказался неглупым парнем. В гостиницу он приезжать отказался, предложил встретиться завтра утром в Сенатской Кунсткамере – так называли в столице музей артефактов. И в самом деле, незачем нам вдвоем светиться в «Золотом Стрекуне». Мы попрощались, и я вернулся к машине Клода.
Таксист ничего не спросил, сунул монтировку под сиденье, переключил коробку передач, и мы поехали. Дорога была из рук вон плохая, битый час мы колесили по Трущобному кварталу, пока, наконец, не выбрались на мощеные улицы. На центральных улицах было многолюдно. Крутились огни реклам. Хлопали двери кабачков, кинотеатров и дансингов, впуская и выпуская толпы горожан, жаждущих ночных развлечений. Ливень гулякам был не помеха. Я вообще удивляюсь, как обитатели Дождя до сих пор не отрастили плавников и жабр – при здешней-то сырости?
Клод притормозил у парадного крыльца гостиницы. Немедленно подскочил швейцар с раскрытым зонтом.
Я протянул Клоду деньги, но он покачал головой.
– Мне достаточно, сударь, того, что вы уже заплатили, – сказал таксист.
– Если мне понадобится машина, как мне тебя найти, Клод?
– У портье есть телефон барышни-диспетчера, – откликнулся он. – Скажите, что хотите заказать машину номер 0234-А. Водитель Клод Бернье.
– Хорошо, я так и поступлю.
Я пожал таксисту заскорузлую ладонь и вылез из салона. Швейцар простер надо
Перед сном я заказал ужин и, чтоб только подкрепить нервы, немного выпивки.
Приснился мне Дэн Крогиус. Он возникал из сырого марева нескончаемого ливня и силился мне что-то сказать, но гром заглушал его слова…
Сенатская Кунсткамера оказалась внушительным зданием. Серо-зеленые колонны по фасаду, портик с кариатидами, продолговатый остекленный купол, засиженный птицами. Я потянул на себя массивные двери и очутился в прохладном полумраке музейного вестибюля. Купил в стеклянном окошечке кассы входной билет, сунул его контролеру и начал неторопливо подниматься по гулкой лестнице.
В мыслезаписях Тени, с которыми я ознакомился на Земле, экспонаты этого музея были подробно воспроизведены. Но одно дело увидеть на экране, другое – своими глазами.
Кунсткамера впечатляла. В стеклянных витринах серебрились узлы неизвестных устройств, похожих на коралловые скелеты. Подмигивали множеством янтарных глазков какие-то искривленные столбики, словно смятые ударом громадного кулака. Шевелились дырявые полотнища, в прорехах которых струились языки бледного пламени. Там и тут что-то непрерывно вспыхивало, пульсировало, переходило из одного агрегатного состояния в другое, билось, будто в припадке, или оставалось неподвижным и бесцветным, но при этом отчетливо давило на психику, вызывая тошнотворный ужас. И все происходило без какой-либо внешней энергетической подпитки.
Технологии Сверчков, чтоб им пусто было…
– Впечатляет?
Я обернулся. Точнее – с трудом оторвал взгляд от абстрактной скульптуры, без всякой видимой опоры парящей над невысоким постаментом. Рядом со мной стоял Рон Белл – сотрудник столичного Департамента Научной Информации, единственный человек, связывающий меня сейчас с Тенью.
– Впечатляет, – согласился я. – И как это, – я кивнул на скульптуру, – умудряется не падать?
Рон пожал худыми плечами.
– Физически – понятно как, – сказал он. – Магнитное поле, сверхпроводимость. Другой вопрос, откуда берется сверхпроводимость при комнатной температуре?
Я отмахнулся, пробормотав:
– Все равно ничего в этом не понимаю.
Он кивнул – дескать, и не надо, и тут же задал вопрос, который мне не понравился:
– Вы давно виделись с Эвертом?
Пирс Эверт – вот еще один псевдоним Крогиуса. Честно говоря, я очень надеялся, что это Белл прольет свет на судьбу Тени.
– А вы? – задал я встречный вопрос.
Рон покачал головой.
– Тридцать дней назад, – сказал он. – Эверт не вышел на контакт в условленное время. Я всерьез обеспокоен. Думал, что вы…
Тридцать дней – это примерно полтора месяца в земном исчислении. Именно тогда пиктограмма Тени исчезла с Навигационной Карты.
– Каким же образом вы на меня вышли, Рон?
Если он сейчас соврет, то автоматически попадет в список подозреваемых в убийстве Тени.
– Мне сообщил о месте и времени вашего появления Эверт.
Я с трудом удержался, чтобы не выпучить от изумления глаза.
Как это – сообщил? Он что, жив? А Навигационная Карта? Ее же невозможно обмануть!
Все же мне не удалось скрыть от Рона Белла замешательство.