Заставь дурака Богу молиться
Шрифт:
Доехав до какой-то незнакомой мне автостоянки и поставив драндулет куда-то в VIP-угол — при этом обслуга нагло игнорировала какой-то яростно сигналящий лендровер и сыпала репликами типа «не извольте беспокоиться, Никита Игоревич, все сделаем в лучшем виде, Никита Игоревич» — мы отправились, гм, «гулять».
После получасового путешествия среди заборов и зеленых насаждений — тем временем Ильин продолжал демонстрировать извлеченную откуда-то галантность, заранее щелкал зажигалкой, угощал, точнее, пытался угощать мороженым в каждой подвернувшейся на пути палатке —
Интуиция не обманула. Через полчаса, после бокала токайского и изрядного куска мяса с фасолью, до меня дошло — мы в десяти минутах ходьбы от моего дома. Точно, обращала я внимание на уютную террасу этого кафе, хотя и не заходила никогда: глядя на широкую улыбку хозяина как-то сразу становилось ясно, что «белой» девушке без сопровождающего сюда появляться не стоит. Съедят.
Примерно через час луна перестала цепляться за ветки окружающих террасу деревьев и озарила, как полагается, небосклон, а интеллектуально-светская беседа начала капать у меня из ушей.
— У тебя, кстати, нет предположений, чьи пальчики могут быть на ключе? — нежно улыбаясь, поинтересовался любезный мой спутник.
Вот! Так с нами и надо: из теплой ванны да на холодные камни. Мордой. Однако Маргарита Львовна не рассердилась, столь же нежно, как и визави, улыбнулась и томно — спасибо токайскому! — молвила:
— А что, уже готовы результаты? Предположения, конечно, есть… — и прекрасным плечиком повела…
Вот, съешь это!
Майор съел. И не поперхнулся, изверг! Усмехнулся и повторил:
— Поделись, солнышко! Не под протокол говоришь…
— Да пожалуйста! — окончательно разозлилась я. Почему? Бог весть! Вообще-то я собиралась сказать «да подавись!», но спасло, должно быть, природное благородство. — По моим соображениям на ключике либо Лариса Михайловна, либо неизвестное нам лицо.
— Знаешь, за что я тебя до сих пор терплю? — еще нежнее спросил проклятый Ильин.
— Сильно любишь, надо полагать, так что деваться некуда, только терпеть! — огрызнулась я. Что он себе позволяет?
— Ну, это само собой, — согласился Никита. Любопытно, с каким из приведенных утверждений он согласился? Ведь ни за что не скажет. — А вообще-то нюх у тебя феноменальный. Призовой. Только в цирке показывать. Пошли! Тебе спать пора, а то нюх пропадет.
— Так чьи пальчики-то?
Он засмеялся:
— В который раз поражаюсь: с такой интуицией быть настолько в себе неуверенной — невероятно! Ларисины, конечно. Пойдем-пойдем.
Естественно, «читатель ждет уж рифмы розы», то бишь взрыва страстей. Честно признаться, я тоже ожидала продолжения — а вот фигушки! Довел до порога квартиры, нежно поцеловал и… распрощался. Представляете?!!
Мог бы — хоть из вежливости — на диванчике переночевать. Диванчиков-то хватает…
13.
Короче, Склифосовский!
Дункан Мак-Лауд
— Так чего опасается ваша подруга? — вздохнул «специалист».
— Да если бы мы знали! Ни она, ни я в финансовой документации ни бум-бум.
Все
И все. Тупик. Попросить Ильина? Занимался же он экономическими преступлениями. Занимался-то занимался, но, во-первых, недолго, во-вторых, он же оперативник, а не финансовый спец. И вообще… Не хочу.
А раз не хочу — значит, и не буду, обойдусь собственными ресурсами.
Прошлым летом жизнь свела меня с одним из известных в Городе адвокатов. И не просто свела — мне удалось немного помочь ему в… м-м… личных делах. Так что он остался мне «весьма признателен». Ну вот, я набралась наглости и попросила порекомендовать меня какому-нибудь бухгалтеру, аудитору, черту с рогами — любому финансовому спецу, который непрофессионала, то есть меня, с самыми идиотскими вопросами не поднял бы на смех, а попытался понять.
Было опасение, что по прошествии года господин адвокат мог «забыть» о существовании Маргариты Львовны. Какой-такой павлин-мавлин? Не видишь — мы кюшаем! Ну, может, не совсем забыть, но вежливо отправить в туман, мол, просьба не по адресу. Но попытка не пытка, да? В самом худшем случае я рисковала оказаться на том же месте, с которого начинала. Зато узнала бы кое-что новое о человеческой природе вообще и разновидностях признательности в частности.
Звали адвоката Вячеслав Платонович, и память у него оказалась на удивление приличной.
— Рита! Да конечно, помню, о чем вы говорите! Для вас — все, что в моих силах! — радостно воскликнул он, едва я успела представиться и робко заикнуться о небольшой просьбе. Даже мембрана в трубке зазвенела, так он рад был меня слышать. Выслушав просьбу, он задумался не больше чем на минуту.
— Есть такой человек. Если вы толком не знаете, о чем спрашивать, он как раз тот, что вам нужен. Редкий специалист. Про бухгалтерию знает все и немного больше.
— Наверное, дорого берет, — робко поинтересовалась я. У редких специалистов и гонорары, как правило, редкие.
— Рита, вы меня обижаете! — возмутился таким предположением Вячеслав Платонович. — Я вам на всю жизнь должен, так что даже и не думайте.
Через час я беседовала с «редким специалистом». Звали «специалиста» Игорь Глебович, лет ему было… не то тридцать, не то шестьдесят. Да, вот именно так. Почти юношески гладкая смуглая кожа и обильная седина. Уже не перец с солью, а скорее соль с перцем. Глаза, правда, заставляли думать, что ему все-таки шестьдесят, а не тридцать. Я постаралась рассказать ему нашу историю — американский контракт и все такое — исключив всякий намек на труп.