Заставь дурака Богу молиться
Шрифт:
Например, причина смерти Светы — убеждение Натали в том, что ей идет черное. Ведь оно ей таки действительно идет. А где можно наиболее эффектно покрасоваться в черном, как не на похоронах ближайшей подруги? О-ля-ля!
Может, я вообще не с той стороны подхожу к этому трупу? И надо чем глупее, тем лучше?
Бенедикт как-то сразу прекратил свои упражнения в альпинизме, остановился на краю стола и стал внимательно прислушиваться к моим рассуждениям, устало поводя усами. Увы, ничего более бессмысленного, чем убийство по причине пристрастия к черному цвету, я так и не придумала. Хотя могла бы.
18.
Радуясь чужим успехам, старайтесь не скрипеть зубами.
Всемирная Федерация Стоматологов
Вот
Для поддержания репутации — тем более незаслуженной — требуется прикладывать определенные усилия. Как говорила одна литературная героиня, по профессии военный курьер — «если я скажу Шефу, что не могла добраться вовремя из-за того, что был закрыт двадцатикилометровый участок границы, он мне просто не поверит». Или, попроще, noblesse oblige — положение обязывает. Меня, в частности, обязывает поддерживать хорошие отношения с некоторыми организациями — потенциальными источниками информации.
С точки зрения «любимого» рынка таковых три — основных, разумеется — местное подразделение Госстандарта, торгинспекция и контора по защите прав потребителей. Не скажу, что акты проверок — это самое увлекательное чтение в моей жизни, однако и среди этой канцелярщины попадаются любопытные, а то и прямо полезные факты. Поэтому с «источниками» я, как могу, дружу и всячески их ублажаю — только что сказки на ночь не рассказываю.
Поскольку свой, черт бы его взял, рыночный раздел я сдаю обыкновенно по вторникам, в понедельник приходится посещать упомянутые организации — когда одну, когда две, когда и все три — на предмет «согласования» готовых текстов. Строго говоря, действие абсолютно бесполезное, ибо вот уже лет десять, а то и двадцать никто свои материалы у «соответствующих лиц» не визирует, но — «Святой отец, это стоит мне так мало труда, а ему столько удовольствия!»
Чиновники почему-то любят подобную необязательную «вежливость». Быть может, именно потому, что никто теперь не обязан приходить за «согласованием», а каждому, даже если он чиновник, хочется чувствовать себя незаменимым. Мне же пресловутая «вежливость» (ах, посмотрите, пожалуйста, все ли правильно изложено!) приносит хорошее отношение официальных лиц, а обходится всего-навсего в некоторое количество потерянного времени. Довольно большое, к сожалению: все три конторы расположены достаточно далеко как друг от друга, так и от моего дома. Да и от редакции тоже, иначе я посещала бы их по вторникам, перед сдачей.
И разумеется, show must go on — матч состоится при любой погоде. Не могу же я, в самом деле, сказать, что очередной визит вежливости отменяется по причине наличия у меня «на руках» трупа неясного происхождения. Дурдом. Нет уж. Трупы трупами, а работа работой.
К счастью, в понедельник, следующий за судьбоносной — а может, и не очень — экскурсией по сельской местности и столь же судьбоносным сообщением Ланы свет Витальевны о провале в биографии, моего драгоценного присутствия требовали лишь две точки из трех.
Выйдя из подъезда торгинспекции, я остановилась у края тротуара, задумчиво обозревая улицу в рассуждении попасть на другую сторону. Законопослушность требовала дойти до светофора, лень, непомерно разросшаяся по причине непрекращающейся жары — от тепла все объекты расширяются, — провоцировала нарушить и пойти прямо тут.
Вялую
Осторожная Маргарита Львовна, однако, забралась внутрь. Внутри работал кондиционер — счастье-то какое, теперь пусть убивают! За рулем сидел Виктор и убивать меня, кажется, вовсе не собирался. Был, как всегда, несколько угрюм и крайне немногословен. Неподвижная нижняя челюсть говорит об отсутствии чувств, как некогда пел Боярский с подсказки Юлия Кима.
Любопытно, почему он вообще остановился? Не Ким, конечно, а Виктор. Знакомые мы сугубо дальние, виделись раз пять-десять в жизни. Правда, однажды, когда он явился посередине устроенного Лидусей девичника, я, пытаясь предотвратить домашний скандал, размяла ему плечи, благо — редкий для меня случай — ногти были коротко подстрижены. Мышцы у мужика и вправду оказались сильно забиты, так что попытка вполне удалась: после пятнадцатиминутного сеанса разъяренный лев стал расслаблен и благостен аки объевшийся котенок. Но это же не повод для близкого знакомства?
Мне как-то не пришло в голову элементарное, как гвоздь, объяснение: очень естественно для мужика за рулем, увидев знакомую, хоть и дальнюю, остановиться и предложить подвезти. Проще пареной репы. Но простые объяснения вечно молчащему Виктору идут не больше, чем балетная пачка Шварценеггеру. Хотя, очень может быть, я ничего не понимаю в мужчинах.
— Может, тебя подвезти? Если не очень далеко.
— Мне в Дом Колхозника. Если тебе по дороге, я с удовольствием. Жарко очень.
От торгинспекции до Дома Колхозника — полчаса пешком. На транспорте — столько же, возможно, и дольше. Такие уж в нашем Городе транспортные маршруты: вдоль — запросто, а как поперек — пили на своих двоих или делай бешеный крюк в объезд. «Вдоль» и «поперек» — отнюдь не фигура речи, в длину Город тянется километров на двадцать пять — тридцать, в «ширину» (между Великой Русской Рекой и железной дорогой) — километров на шесть, лишь кое-где больше.
— Мне туда, — сообщил Виктор, трогаясь, и, подумав, добавил не к месту. — Лидку забрать из трудовой инспекции.
Дом Колхозника — это отнюдь не гостиница, а, совсем наоборот, офисное здание, одно из четырех самых крупных в Городе, контор там всяких миллион и еще немножко, некоторые государственные, некоторые не очень. Кажется, только партийных штабов нет, а так все есть. И называется Дом не совсем так, но кого это волнует, если так удобнее? Самое анекдотичное, что Департамент Сельского Хозяйства располагается не в Доме Колхозника, а совсем в другом месте. Зато моя любимая «защита потребителей» как раз там, аккурат на втором этаже. Ни одной конторы с названием «трудовая инспекция» я тут не знаю, но несколько организаций, причастных к трудоустройству, трудовому законодательству и тому подобному занудству мне попадались.
Виктор вел машину молча, не проявляя никакого желания побеседовать. А я так не могу! Человек проявил вежливость, оказал мне услугу, да? Не могу же я сидеть и молчать, как будто за рулем робот?!
— Ты Светочку из «Элеганта» давно знаешь? — родила я самый, на мой взгляд, нейтральный вопрос.
— И тебе уже успела нажаловаться? — буркнул Виктор. — Брось, она просто дура.
Если бы я в этот момент сидела на каком-нибудь стуле — точно свалилась бы. Но внутри автомобиля, тем более, на переднем сиденье, свалиться затруднительно, поэтому я лишь поперхнулась. Это что же получается — Виктор не знает о Светиной смерти? И мне надо бы его просветить? И понаблюдать за реакцией? Хотя какая там реакция у такой статуи… А может быть, «она» — «дура», которая «уже успела нажаловаться» — вовсе не Света, а Лидуся?