Заставь дурака Богу молиться

Колчак Елена

Устыдившись кешкиными успехами, я устроила аврал, просидев за компьютером до четырех утра. Зато во вторник, вместо привычного «после обеда», сдалась уже с утра и к полудню была готова отправиться в любую из четырех сторон света. Рынок от моей редакции — почти точно на северо-восток.

Для компании мы захватили с собой еще и Ильина. Ну правда, раз уж он все равно знает про Казанцева.

Откуда знает? Элементарно, Ватсон! Лично я ничего никому, тем более Никите, не говорила — крыша у меня, конечно, едет непрерывно, но не до такой же степени! Столь же глупо думать, что проболталась Ланка — вон сколько

усилий мне пришлось затратить, чтобы заставить ее выдать нужную информацию. Еще смешнее предполагать, что каким-то образом «опубликовался» сам Максим Ильич. Кто-то из его команды? Возможно, но, простите, с какой стати майор начал выходить на эту самую команду? Невероятно.

Значит — что? — значит, все же мы с Ланкой были… м-м… неаккуратны. Не фиг секретные вопросы обсуждать по телефону!

Домыслы? В общем, да. Паранойя? Возможно. Но ведь как-то Ильин узнал про Ланкиного аманта. «Жучок» в телефоне — единственный вариант. Я и вопросов задавать не стала, просто приняла к сведению и Ланку предупредила. Хотя ей к этому моменту вся секретность и лояльность была уже до тумбочки, она, Ланка, а не секретность, «хотела знать». Тем лучше.

И раз уж, повторяю, майор все равно в курсе некоторых событий, почему бы и не взять его с собой на обследование рынка. Профессионал все-таки, не помешает.

Он-то и поймал первую «рыбку» — дамочку, через два прилавка от «арбузной» бабули торговавшую укропом, солеными огурцами и маринованным чесноком.

21.

Ты постой, постой, красавица моя!

Лот

— Да, видела, вот эту, да, десять дней назад, в пятницу, точно в пятницу, Милка свое день рожденье отмечала, поэтому запомнила…

«Рыбку» украшали рыженькие кудряшки, разумное количество — хотя и не качество — косметики и очень белые зубки, мелковатые, но идеально ровненькие. Мы с Иннокентием прислушивались к беседе из соседнего ряда — «рыбка» изо всех сил старалась произвести хорошее впечатление на Никиту Игоревича. Если бы она сменила цвет помады (ярко-вишневый при рыжих-то волосах — чересчур экстравагантно) и перестала коверкать падежи — у нее, пожалуй, были бы шансы.

В отличие от нас. Свету «рыбка» запомнила, а вот Казанцева — увы, нет. То есть, не то чтобы совсем нет. По ее воспоминаниям длинноногая яркая девица беседовала несколько минут с элегантным мужчиной. Я, как на грех, не удосужилась поинтересоваться у Ланки костюмом аманта, пришлось уповать лишь на фотографии. Ильин после безуспешных попыток заставить девушку рассмотреть фотографии повнимательнее наконец спросил о «прочих приметах»:

— Какая-то характерная деталь? Или покупки? У этого мужчины вообще в руках что-нибудь было?

После секундного размышления она вспомнила:

— Точно! Я еще подумала, как одно с другим не вяжется. Ему бы осетрину покупать, виноград, ну, корейские салатики в крайнем случае. А у него были моченые арбузы, представляете? Четыре штуки, в пакете, он еще пакет так в сторону держал, чтобы на себя не капать.

Необычная для такого рынка пара — изысканный мужик и «рекламная» девица — беседовали на повышенных тонах, наша «рыбка» даже подумала, что девица — жена. О чем они говорили, продавщица, в общем, не слышала, точнее, внимания не обратила, у нее свои покупатели, тут не до чужих сцен. Девица, кажется,

качала права и делала это очень высокомерно, тогда наша собеседница и зачислила ее в супруги.

Ну и что?

Не подумайте дурного — вслух я возопила «класс!» и «Ильин, ты гений, против твоего обаяния ни одна дама не устоит». Но если вдуматься — ну и что? Продавщица подтвердила факт встречи Максима Ильича со Светой — и то не слишком уверенно. Глебов сбегал к знакомой бабуле и уточнил: четырех арбузов в этот вечер не покупал больше никто. Но это, знаете ли, не опознание, приличный адвокат в пять минут камня на камне от такого не оставит. Кроме того, в самом факте их встречи мы были уже практически убеждены — после показаний того левака.

Почти напротив «рыбкиного» прилавка торчало мини-кафе с многозначительным названием «Мираж». Света скандалила с Казанцевым почти у его порога. Но — зашли они внутрь, то есть под «зонтики», или так разбежались — продавщица не заметила. А в самом кафе ни мужика с арбузами, ни длинноногую девицу никто не запомнил. Может, и были, но сюда за день миллион человек заходит.

В общем, Никите я всего этого, конечно, не сказала — мужиков, как детей, нужно лишь хвалить, и чем чаще, тем лучше — но его «рыбка» могла считаться в лучшем случае уклейкой. Явно не сазан, тем более не щука, осетр или хотя бы сом.

Сома поймала я. Лично.

Быть может, отправься я на рынок, как обычно, в джинсах, никаких рыболовных успехов у меня и не случилось бы. Но, во-первых, в такую жару? Во-вторых, мои «мальчики» чуть не силой заставили меня переодеться. Ильин, под кешкиным руководством заехавший за мной в редакцию, заявил, что в такую погоду джинсы есть сущее неприличие, за десять минут доехал до моего дома и приказал сменить форму одежды. И, главное, верный мой Глебов — эка малолетки пошли! — Никиту поддержал.

— Рит, ну, в самом деле, чего ты все в джинсах, а? И жарко, и ноги у тебя классные… А вдруг придется мужиков опрашивать? За такие ноги они все, что хочешь, расскажут…

Положим, ноги у меня действительно ничего себе, но это же не причина, чтобы ими на каждом углу размахивать? Я почему-то разозлилась и натянула юбку, которая заканчивалась почти что там, где начиналась. А сверху — невероятных размеров батистовую рубашку примерно той же длины, что и юбка. Юбка сквозь рубашку: а) просвечивала, б) иногда — внизу — мелькала. Я ожидала от сопровождающих взрыва возмущения, но тщетно. Кешка сложил пальцы в «о кей», Ильин одобрительно махнул рукой и сообщил:

— Совсем другое дело, всегда бы так!

Нет, не понять мне их, мужиков. Ни-ког-да!

Самое ужасное, что пойманный мною сом клюнул, весьма вероятно, как раз на ноги. Звали «сома» Гиви, и до классической формулы «мужик должен быть могуч, вонюч и волосат» ему не хватало лишь соответствующего аромата. Если моему носу можно верить — а обычно можно — Гиви мылся, как положено нормальному человеку, ежедневно, а туалетной водой пользовался приличной, то есть почти без запаха.

Свету он запомнил более чем хорошо, поскольку тщательно за ней наблюдал — ждал, пока она со «своим» разберется, чтобы уж сразу познакомиться, раз «ее» мужик такой идиот. Из пяти фотографий выбрал ее мгновенно, и Казанцева из шести — тоже. И арбузы запомнил, четыре штуки.