Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку
Шрифт:
– Что именно?
Я сбегала в комнату брата и принесла оттуда три дротика, встала к дальней стене и замахнулась.
– Не-е-ет! – Дима покачал головой. – Ты не посмеешь.
– Еще как посмею! – Злодейски рассмеялась я.
Встала в нужную позу, прицелилась и метнула. Пролетев над стулом и описав в воздухе дугу, дротик опустился ровно на нос нарисованного Калинина.
– В яблочко! – Воскликнула я, делая победный жест.
– А-а-а! – Хватаясь за нос, воскликнул Дима и повалился на кровать. – Какая же ты жестокая,
– Дурила, здесь же только портрет. – Я снова нацелилась. – Береги глаза!
– А-а-а! – Новый притворный вскрик, и кукла вуду с листочка была поражена в лоб.
– Так тебе. – Рассмеялась я, примеряясь к мишени.
Последний выстрел, и оба Калинины ранены в губу.
– Дважды по больному месту! Так нечестно, я ей ингалятор, она мне…
Отряхивая невидимые пылинки с чувством выполненного долга, я подошла к столу. Подмигнула Диме, который перестал корчиться и уже сидел на кровати, внимательно разглядывая меня. И про себя отметила, что эти его татуировки, они очень красиво смотрятся на фоне белой футболки – выгодно оттеняются.
– Спасибо за ингалятор, сейчас испробуем. – Замешкалась я, смущенная его взглядом. – Как там, кстати, в универе?
Он улыбнулся.
– Все передавали тебе привет.
– Ха-ха! Как смешно. Но засчитываю тебе, как «1:1». – Я достала из пакета две большие толстые тетради, следом выпала ручка. Подняв ее, я положила на стол. – Сейчас посмотрим на твои конспекты, ты же ради них пришел?
– Вообще-то, нет.
– Но только ради них тебя пустили сюда, помни об этом. И не тешь себя надеждами, что мы…
Я открыла тетрадь и обомлела: в нее был вложен плотный лист бумаги, на которой была изображена… я.
В цвете. А под тонким слоем почти прозрачной акварельки читались ровные и уверенные карандашные линии, сделанные с полунажимом.
Девушка. Прямые волосы, светлые. Выразительные глаза. Легкая полуулыбка, и капелька блеска на нижней губе, в которой отражались тонкие блики света. Она – сама жизнь. Весь рисунок просто дышал ощущением жизни, и прекрасная незнакомка на нем. Простая, естественная, излучающая какое-то необыкновенное сияние.
Неужели, это, правда, я?
Теперь мне было стыдно даже поднять на него взгляд. Поглумилась от души над портретом, втыкала иголки, смеялась. Откуда мне было знать, что он нарисовал мне такую красоту? Что потратил на это время, что увидел меня такой, какой я была только внутри самой себя. Дима разглядело мою душу, которую я больше никому не показывала.
– Не знала… что ты рисуешь. – Сказала я хрипло, переводя взгляд на него. По Диме трудно было сказать в этот момент, что он чувствовал: скорее просто гипнотизировал меня взглядом, ожидая какой-то реакции. – Это прекрасно, мне никогда так не нарисовать. Прости, что я так…
– Ерунда. – Он вдруг вскочил и выхватил лист из моих рук. – Твой
– Нет! – Я бросилась ему на грудь и подпрыгнула, пытаясь выхватить рисунок.
– Стремянка тебе в помощь! – Засмеялся Дима, дразня.
Листок в его руке подпрыгивал, то опускаясь ниже, то поднимаясь, и я подскакивала, уже не стесняясь показаться ему нелепой и смешной.
– Вот дылда! – Схватив стул, я придвинула его ближе, но парень уже отошел.
– Вызывай МЧС, вдруг помогут. – Бросил он, смеясь.
– Они только котят с деревьев снимают! А здесь нужна… – Я подпрыгнула. – Лиана! – Отважилась еще на один прыжок. – Или пожарный кран! Да, пожалуй, вызову МЧС.
Ничего у меня не вышло – нахмурилась, надула губы с досады.
– На-на-на-на! – Дима опустил руку, задержав взгляд на моем лице.
– С…спасибо. – Получив желаемый портрет, я сделала шаг назад. – Значит, на твоей коже… – Прошлась взглядом по его татуировкам. – Это все твои рисунки?
– Да.
– В них чувствуется стиль. И фирменный почерк. И… настроение.
– Спасибо.
Мы все еще стояли слишком близко друг к другу.
– Я уже совсем запуталась, кто ты. – Сказала ему честно.
– Будем тебя распутывать. – Его губы тронула хитрая улыбка.
– Пожалуй, немного определенности бы не помешало. – Сглотнув, прошептала я.
– Помнишь, ты обещала мне свидание на выбор?
– Я? Когда? – Мои брови взметнулись вверх.
– Там, на нашем свидании за городом.
– Это не было свиданием!
– Каждый называет, как хочет.
– Я тебе ничего не обещала!
– Ты что, Маш, вина тогда перепила?
– Что?!
– Смотри у меня, это уже алкоголизмом попахивает. – Его лицо озарила улыбка. – Не помнит она ничего! Хорошо хоть, это излечимо, со мной не пропадешь, от всего вылечим: и от курения, и от…
– Да ну тебя! – Я ткнула ему пальцем в бок и тотчас спрятала руку, боясь, что Дима перехватит ее и притянет меня к себе.
Моя вера в собственную неприступность значительно поколебалась за последние несколько дней.
– Короче, у твоей мамы я тебя уже отпросил – все решено. Как только сойдет твоя «скиттлстрянка», мы отправимся в Калиновку. Следующий пункт назначения опера, потом… да хотя бы просто парк.
– Ты же сказал «на выбор»?!
– Я обманул.
– Ты и опера? Не смеши меня. В чем ты туда пойдешь? В таком прикиде, или у тебя целый шкаф костюмов и смокингов на выбор? Или нет – самый главный вопрос: что ты там будешь делать?
Его лицо вытянулось от удивления.
– Ты судишь о человеке по внешнему виду? – Дима покачал головой. – Я, вообще-то, из интеллигентной семьи. Мама – заслуженный деятель искусств, а папа – он… – Парень взмахнул руками, подбирая слова. – Self-made! Добился всего сам. И моей мамы, между прочим, тоже. Короче, тоже заслуженный во всех смыслах!