Заставлю тебя полюбить
Шрифт:
— Будет сделано. Я наберу утром.
Я задумался.
Начнем копать отсюда и посмотрим, что раскопаем. Вспомнил, как Жасмин говорила о родителях:
«— Ты сказала, твои родители погибли?
— Авиакатастрофа. Они летели из Абу-Даби в Джакарту. Не долетели.
— На отдых?
— Одиннадцатое марта. Я тот день как сегодня помню. Почему ты спрашиваешь?
—
— Поверь, это дело времени».
— Есть тебе какая-то выгода, Шах, — решил я.
Я знал, какой лютой ненавистью ко мне горел Шах.
И не только из-за того, что я однажды похитил его жену. Диана лишь стала триггером, спусковым крючком.
С Шахом мы встретились намного раньше, и уже тогда не поделили добычу.
Это был мой заказ в Новосибирске.
Все случилось весной. Ночь стояла глубокая — до рассвета еще было время.
В такой час сон обычных людей достигал самой крепкой стадии. Идеальное время для совершения деяния. Благого или как сегодня — не очень.
— Можете идти.
— Хорошо, господин Шах.
Я остановился. Мышцы дернулись, напряглись. Я заглушил дыхание, оглядывая территорию дома во тьме.
Было пусто. Я осмотрелся прежде, чем забираться в этот дом.
Откуда голоса?
— Жду сигнала, как закончите чистку. Я зайду через главный вход. Все понятно?
— Да, господин Шах.
Гиены.
Я сплюнул, мысленно чертыхаясь. Что за чертовщина? Какое золото здесь забыл сынок Шаха и его рабочие?
— Нет, так дело не пойдет, — прошелестел тихо.
Это мой объект, мой заказ и мои деньги.
Я еще раз огляделся: двухэтажный уютный домишко, и адрес совпадает. Тот, что заказали.
Двигаясь на голоса, я застал Эмина у черного входа.
Он стоял, засунув руку в карман. В другой расслабленно болтался пистолет. Я знал эту позу: ты всегда готов сорваться, если что-то пойдет не по плану.
Например, если девчонка вдруг попытается бежать или мать семейства поднимет ненужный крик.
Шах расслабился, сгорбился в спине. Считал, что дело почти сделано. Ему останется зайти через главный вход, когда его гиены закончат дело.
Я не знал, зачем он здесь.
Я примчался из Москвы, он — из Волгограда.
Встретились оба в Новосибирске.
В одном доме.
В одно время.
Но в одном я был уверен: мои планы пошли к черту и придется импровизировать.
— Шах, — я прищурился.
И сделал шаг.
Будто чувствуя, сукин сын неторопливо развернулся в сторону основного входа. Собрался на все готовое приходить, проверять, выполнен ли его приказ.
В том, что они пришли за всей семьей, у меня сомнений не было.
Слышал разговор.
Я мысленно выкурил пачку сигарет
Это мой заказ. Мои деньги.
Времени было в обрез.
— Стой, где стоишь.
Я снял оружие с предохранителя.
Щелчок.
Сынок Шаха напрягся. Притих. Дышать перестал.
— А теперь медленно клади пушку на землю.
Положил.
Выбора не было — я ствол к его башке приставил. Мозги потерять не хочет, жить хочет.
Говорят, у него девчонка появилась… чего сюда тогда приехал?
— Давид.
Шах тихо засмеялся.
Он обескуражен, я бы тоже посмеялся, если бы не ситуация. Его гиены вовсю по дому шарят. Доберутся они и до девчонки, и до матери с отцом.
А я сам должен до последнего добраться, чтобы пустить ему пулю в лоб.
И я доберусь.
— Сколько их там? — проминаю его висок стволом.
— Двое.
Посмеивается, будто обкурился.
Одного удара хватает, чтобы свалить его на колени. Смех меняется на дыхание — свирепое, тяжелое.
Извини, Шах. Похоже, мы с тобой враги навечно. С детства воюем за игрушки, которые с возрастом становятся все дороже.
— Я тебе припомню, ублюдок, — обещает тихо.
— Ты этот день хорошо запомни, чтобы припоминать, — я разозлился, — а пока сделаешь, как я скажу, иначе я тебя грохну.
Не мог я его грохнуть. Наши отцы — братья. Кровные.
Тупой блеф, навеянный паникой.
— Семья — свидетели. Анархист послал меня избавиться от них.
Блядь.
Какие еще свидетели?
Я ни хрена не понимал, а самое поганое, что время на исходе.
— Твоя пушка останется у меня. Сейчас мы войдем в дом, ты дашь отбой своим выродкам и вы все свалите из моего дома.
— Куда торопишься? Заказ горит, Басманов? — сплевывает, злится.
— Горит, — сквозь зубы, — делай как я говорю…
Раздался выстрел.
Это был первый этаж. Комната справа, в которую я должен был попасть первым. Я сразу понял: убили мужика.
— Сука!
Я взревел.
Взбросив руку, воткнул ребро пистолета ему в хребет. Шах упал ладонями на землю без сопротивления.
— Я уеду, — соглашается вдруг, — сам избавишься от семейки. Мне же чище.
— Чем чище? Муками совести ты не страдаешь, — сплюнул яро.
Я схватил его за шкирку, оглушил для верности и затащил в дом через черный вход. Тяжелый, падла.
Тени ходили по первому этажу. Ждали, пока девчонка и женщина проснутся и придут на выстрел. Я знал эту схему: они собирались убить их здесь. Так меньше следов и телодвижений.
— Вставай! Вставай и забирай своих шакалов!
Эмин ухмыльнулся и качнул головой:
— Максимум, что я сделаю, я уйду. Остальное — не мои заботы. Можешь убить меня, но ты этого, конечно, не сделаешь. Силенок не хватит.