Застывший Бог
Шрифт:
– Русанка, ты это...
– Молчи дурень, – прошептала она мне в самое ухо. – Это для конспирации. Надо поговорить. Вдруг в доме “прослушка”.
А, – это конечно все объясняло.
Но я испытал острый укол разочарования.
– Не дыши мне в ухо. – Буркнул я. – щекотно. Ну, говори давай.
– Ты доверяешь Амосу, Мишук? – Шёпотом спросила Русанка.
– Нет конечно. – Признался я. – Но на безрыбье... Его старость – правда. И он похоже, действительно боится смерти. Вместе с ним у меня есть уникальный шанс сделать то, что не смог дед. А у тебя выполнить приказ старейшей. Если Амос и захочет
– И что если так? Их много, а нас всего двое.
– Если так, – есть у меня один козырь.
– Какой?
– Пока не скажу... А Амос нам сейчас нужен. Он дает нам укрытие и время, чтобы найти гробницу.
– А ты сможешь найти?
– Ну, один раз я это сделал.
– Тогда у тебя был дед.
– Тогда я был у деда.
– Значит?
– Значит пока не дергайся, и держи ушки на макушке. – Распорядился я.
– Как скажешь... Медвежонок, а где это у тебя руки?
– Это для конспирации, – Объяснил я.
– Ты... что делаешь?
– ...В шею тебя целую.
– Засос же поставишь...
Иногда единственный способ заставить замолчать женщину – это поцеловать. Поэтому с шеи я переместился к губам. Руки же мои, говоря привычным мне военным языком, совершали в этот момент глубокие фланговые охваты, с выходом на оперативный простор в тылу противника.
Русанка была свежей, как родник. Гибкой, как змея. Горячей и влажной, как Мать-Земля. А я, рядом с ней, вместе с ней, был как Отец-Небо. Мы соединялись таинстве ритуала, предписанного людям богами от начала времен. И таково уж было таинство этого ритуала... Конспирация – латинское слово. Буквально означает “Содушие”, единение душ. Наверное только поэтому, когда Русанка прошептала, или прокричала, я точно не смог бы сказать:
– Имя. Скажи мне свое. Настоящее!
Я прошептал и прокричал:
– Боян...
Проболтался.
А потом, после, она тихонько хихикала, и говорила:
– Что медвежонок, вырос у тебя кран? Помнишь, тогда в детстве? Я же говорила, что так будет. Выболтал ты мне свое имя. Теперь у меня над тобой полная власть.
– Скажи мне и ты свое. –
– С чего это?
– Я же тебе сказал.
– А я тебе не скажу. Никогда-никогда не скажу. Это, медвежонок, тайна.
Это было обидно, что я проболтался, а она нет. Но говоря это, она гладила меня.
И я несколько утешился.
Сому я варил сам, выгнав всех из комнаты, по дедовскому рецепту. Ингредиенты частично собрал сам в окрестных полях и лесах. Кое что здесь найти не удалось, – что вы хотите, дикие места, Европа... Пришлось сказать Полю Посье. И все названное прибыло к вечеру того же дня. Один раз я все испортил, – перекипело. Но на второй, вроде, вышло ничего. Наварив целый жбан зелья, я разогнал любопытствующую охрану, заперся с Русанкой в комнате, – чтоб она за мной следила, – и принял божественный напиток.
Это было будто ураган. Приливная волна цунами. Он пришел, и оглушил, едва не смял меня своим зовом. Связь была устойчивой. Прямая линия с Богом. Лучшего нельзя было бы и желать, если бы абонент на том конце не дрых. И все же – мы оба старались, каждый как мог. Он пытался докричаться до меня, из своего странного сна. И на второй день выяснилось, что я зря варил
Она была мне не нужна.
Он долбил меня зовом такой мощи, что я впадал в транс уже и без напитка, В любом месте и без своего желания. Русанка тащила меня к столу, я бормоча слова на забытом языке просматривал электронные ретроспективные версии географических карт, пытаясь понять, где я – то есть конечно он – похоронен. Охранники на нас нехорошо косились и старались не поворачиваться ко мне спиной.
Мало ли чего ждать от психа.
Я запоздало понял, что дед берег меня. Что-то в своих методиках он делал так, что мой контакт под его доглядом не был так силен. У ребенка от такого обязательно бы съехала крыша. Дед берег меня, вынимая из меня информацию аккуратно как сапер, и это затянуло его поиски на несколько лет. Я представил, как его подмывало чуть “отпустить вожжи”, и ускорить процесс.
Он не сделал этого.
Канал связи никак не хотел закрываться. Я думал, что мне придется учиться поддерживать его. А мне пришлось учится закрываться. Ладно впасть в транс за обедом и выронить ложку с супом. А если это случится за рулем автомобиля, или скажем, когда я буду плыть в реке? – Только пузыри пойдут по поверхности, да тут мне и славу споют... Как-то я сумел донести до него, что не надо долбить мне в мозг будто кувалдой. Теперь я сам выходил на связь. А он отзывался.
Взаимопонимание, – великая вещь.
– Жарко, – посмотрев вверх сказала Русанка.
– Да, печет “Божья Голова”. – Согласился я, и прищурившись поглядев на солнце. Даже после того как я прикрыл глаза, солнце все равно осталось висеть у меня внутри головы, световым пятном на закрытых веках.
Мы с Русанкой сидели перед домом на аккуратной белой скамеечке. Перед нами расстилалась зеленая лужайка и декоративный ландшафт с редкими деревьями. Все это выглядело как картинка христианского рая. Было благостно и спокойно. Редкая минута отдыха, между попытками связи со спящим богом...
– А у нас про солнце говорят, не “Божья голова”, а “глаз Богини”, – глянула на меня Русанка.
– Можно и так... – пожал плечами я. – Солнце – и Голова, и Глаз, и Колесница, и еще много чего. Каких ему только имен не давали. Вообще наше слово “голова” происходит от санскритского “гола”, “голака”, что значит “шар”. И Шар-Солнце так же называли – Голо. Это же слово знакомо любителям русской старины в несколько изменённой общеславянской огласовке, – “Коло”, от которого происходит “Коловрат”, (то есть “Солнцеворот”), и многие другие. От “Голо” происходит и наше слово “Гуля”, в смысле набитой на лбу гематомы-шарика.
– А ты знаешь, как с солнцем связан древний русский девичий убор под названием “кокошник”? – спросила Русанка.
Я посмотрел на неё, – в глазах её была хитринка, – очевидно таился в нем какой-то подвох.
– Ну-у... – Я поморщил лоб. – Уже в древности люди знали, что солнце – шар, который окружен ореолом пылающих лучей. Слово “Пылать, Гореть” на санскрите звучит как “Чур” – (Звук “Ч” и “К” в санскрите легко переходят друг в друга). И в той и в другой огласовке – “Чур” или “Кур”, мы до сих пор можем найти в русском языке слова однокоренные этому слову. “ЧУРка” – это деревяшка для топки печи. А “КУРить” в русском означает – “Дымить”.