Застывший Бог

Соколов Лев Александрович

– Щучий сын! Ты играл мной!

– Для твоего же блага. И потом, – я не написал в письме ничего, что не соответствовало бы правде. Ты ведь и правда теперь хочешь отомстить Держиславу?

– Хочу, – мрачно процедил я.

– Вот видишь, – только до разговора со мной ты еще этого не знал. Теперь знаешь. Просто не удивляйся, если во время разговора Держислав начнет сразу бить копытом и пускать пар из ноздрей.

– Ах ты хренов великий комбинатор, – покачал я головой глядя на старика.

И нажал кнопку вызова.

Он ответил быстрее чем я

думал. Всего один гудок, потом в коммуникаторе легонько шелкнуло, и тяжелый уверенный голос сказал:

– Да, я.

Так вот, Держислав не говорил “алло” – не приветствовал, и не говорил “слушаю”. Он сразу утверждал – “да я”. Такой вот он был человек.

– Это Михаил Поморцев, – сказал я – Включи видеоканал Держислав. Я хочу посмотреть в глаза тому, кто отдал приказ убить моего деда Глеба.

На той стороне наступила секундная тишина.

– Сынок, я смерти в лицо не раз смотрел. – наконец пророкотала трубка. – Уж не думаешь ты, что я испугаюсь посмотреть в глаза какому-то сопляку? Включай камеру, я включу свою, – поговорим.

Я посмотрел назад, на обшарпанную бетонную стену, – не выдаст ли там какая деталь, где я нахожусь, и отойдя, чтобы не зацепить в кадр старикана в коляске, держа руку на отлете, включил видеоканал. Секунду спустя экран коммуникатора загорелся, – в полутьме коридора, освещаемого только рассеянным светом из-за поворота, его сияние в первый момент ослепило.

– Ты что темный склеп, парень, – сказал человек на экране – я тебя едва вижу. В какую крысиную нору ты забрался?

Я смотрел на его лицо. Белокожий, рыжий, – он был брит на лысо, и цвет был виден только по щетине, – с близко посаженными серыми глазами. Он не так уж изменился со времени, когда я его видел в последний раз. Тогда, – после возвращения из провальной экспедиции и нескончаемых допросов. Когда он лично удостоил прийти ко мне, чтобы объяснить, что информация об экспедиции должна умереть вместе со мной... Умереть вместе со мной, – я не знал тогда что это будет так буквально. А еще он в ту встречу говорил, что сожалеет о деде. Сожалеет, да...

– Зачем ты это сделал, Держислав? – Глухо спросил я. – Зачем убил деда? Он ведь когда-о спас тебе жизнь... Зачем ты предал варягов и своего Бога?

Он сжал зубы, катнул желваками, и секунду молчал, наливаясь багровым, и наконец взорвался гневом.

– Не смей называть меня предателем, мальчишка! – Взревел низким голосом Глава. – Я никогда не предавал варягов. Все что я сделал, в интересах нашего братства. То, что случилось с твоим дедом... несчастный случай. Я только дал приказ временно его арестовать. Это он первый начал стрелять в своих же братьев.

– Он начал стрелять, когда понял, что у него за спиной предатели. А за предателями стоял ты.

– Пустые слова. – Отмахнул Держислв. – Я сожалею о Глебе. Но ты хоть понимаешь, что задумал сделать твой дед?

– Разбудить Бога. Того самого, которому ты клялся в верности принимая присягу, лицемерный ты пустозвон.

– Я клялся в верности Варяжьему Братству, – Проговорил, будто сваи вбил Держислав. –

И я делаю все ему во благо. Твой дед хотел разбудить того, кто уснул несколько тысяч лет назад. Ты хоть понимаешь, чем это могло обернуться? Понял бы он вообще что происходит в современном миропорядке? Куда бы он повел нас? Куда завел? Как бы попытался изменить этот мир?

– А ты считаешь, что этот мир настолько хорош, что его не надо менять? – Спросил я.

– Я считаю, что не надо рисковать, если не знаешь будут ли изменения к лучшему. Ты хоть понимаешь, какая это ответственность, – выпустить мир забытого бога? С непонятными нам мыслями, чувствами, устремлениями? Он был, – и выпал из времени. Все равно что умер. Древность не должна врываться в наш мир. Легенды должны оставаться легендами. Такие легенды воодушевляют нас – потомков, на свершения и подвиги. А если древний герой воскреснет, и окажется неприглядным для рассмотрения вблизи? Что если легенды врали? В чем они врали? Что тогда делать потомкам, которые построили на почитании героя все свое общество? Это общество рухнет! Я этого не позволю!

– Ты ни разу не назвал его по имени. Неудобно? Скажи прямо – тебе не нужен Перун.

– Мне нужен Перун. Тот, который сплачивает Варяжье Братство традицией. Мне не нужен Перун, который эту традицию разрушит. И Братству такой Перун не нужен.

Я смотрел на него, убежденного в своей правоте. И не знал, что ему сказать.

– Ты пережил свое имя, Держислав. Не смог удержать свою славу. Ты... – я попытался найти подходящее для него слово, и не мог. – Ты Йима! Ты новый Йима. Вот твое имя. Ты стоишь за правду. Но за ту правду, которая удобна лично тебе. Ты лишился чести, и права на власть. Вот что я скажу. Я сделаю то, чего не смог дед. Я найду гробницу, и разбужу Перуна. И когда он воспрянет ото сна, ты сам попробуешь рассказать ему, – что легендам не место в нашем мире. А если вдруг, тебя и это минёт, – я приду к тебе, скользкий ты червь, и вызову тебя на поединок.

– Ты такой же как твой дед! – Рявкнул он. – Ты не наш! Дед тебя...

Я выключил коммуникатор, и повернулся к старику.

– Ну что? – Спросил он, испытующе оглядывая меня. – Контракт?

...Контракт, – хорошее слово. По латыни буквально означает “Сопутствие”, – когда некие люди объединяются для достижения общей цели, и какое-то время идут по общему пути. Какое-то время... Всякое может случиться в дороге.

– Контракт, Амос. – Подтвердил я. – Но при двух условиях.

– Каких? – Подался он навстречу в своей коляске.

– Дам тебе адрес почты, – нужно послать туда денег, на имя, до востребования, столько чтобы хватило на самые крутые штаны и рубашку от любого модельера. И еще есть один адресок, за городом, – там хозяйство, и твой филиал решил наложить на него лапу. Надо чтобы владельцев перестали беспокоить.

– Я не очень понимаю... – вытаращился на меня Амос.

– Я объясню. – В двух словах я описал ему в чем дело.

– М-мм... – Он понимающе кивнул. – Значит, “спешите делать добрые дела”?