Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Нет, – спокойно и так же тихо ответил он.
– Вы не коснулись губами моей руки, – продолжила она. – Это на самом деле оскорбление для меня.
Фредрик откинулся на спинку стула и, не глядя на нее, сказал еще тише:
– Оскорбление – это ваше явление сюда и ваши цели. Не притворяйтесь. Я уже оценил, какая вы великолепная лгунья. Ваш брат совсем вас не знает…
– Поверьте, он никогда и не пытался меня узнать, – не растерялась Лундес. И подумала, что графу не следовало лезть в ее семейные дела. Его это не касалось.
Теперь Фредрик смотрел на нее.
– Я говорил
Лундес не ожидала. Она судорожно сжала вилку. Фредрик отреагировал быстро. Переставил салат так, чтобы ее рука была скрыта от других, а затем медленно вытянул из нее столовый прибор.
– О чем собираетесь говорить? Об открытии врат? – он положил вилку возле ее тарелки и кивнул кому-то. Лундес окончательно растерялась. Он успевал слушать ее, но также улавливал, о чем говорили за столом другие, и правильно реагировал на их слова.
– Поверьте, дело стоит того, – набравшись храбрости, сказала она. – Вы же умный человек и, говорят, справедливый. Вы можете поверить мглистому магу, если, конечно, знаете, что он мглистый. – Она нагнулась к тарелке: не хотела, чтобы другие видели ее взгляд, обращенный к Фредрику. Сам он сидел прямо. – А можете поверить мне. Просто выслушайте меня так же, как выслушали Трифона.
– Внезапно я стал популярен. – Теперь и он наклонился к ней. – Все так и жаждут, чтобы я их выслушал. Говорят, что вы безумны, принцесса.
Он словно играл с ней. Изучал ее жесты, анализировал каждое ее слово, но она была настолько поглощена своей задачей, что не обращала на это внимания.
– Я видела город, – серьезно говорила она, – который существует на грани измерений. Я видела такое, от чего до сих пор сердце замирает. Я видела, как останавливается время и жизнь. Уверена, и вам следует увидеть это. Легко обозвать меня безумной. Вам ли не знать, граф, что нет способа проще, чем обозвать меня безумной и закрыть тему. Странностей меньше не станет. Даже если я уеду, город останется.
– Пока что я не сделал никаких выводов… возьмите бокал и отпейте, прямо сейчас, – шепнул он ей.
Лундес послушалась, а затем спросила:
– Зачем?
– Был тост, – пояснил Фредрик.
На этот раз Лундес не удержалась от улыбки:
– Нет, вы не такой, как остальные. Вы не строите выводы, основываясь на слухах и клевете. Все они считают меня безумной, но я не безумна. Я пришла не просить вас открыть врата, я здесь для того, чтобы просить вас выслушать. Я покажу вам город. Я считаю, что только увидев собственными глазами, можно серьезно рассуждать о правде и лжи, о безумии.
– Хорошо, – на удивление легко и спокойно отозвался граф.
– Вы согласны?
– Согласен выслушать вас, – уточнил Фредрик. – А сейчас просто помолчите. Мне бы не хотелось, чтобы эта тема привлекла всеобщее внимание.
– Благодарю. – И Лундес замолчала, как он и просил.
Граф согласился выслушать ее, но на этом эльфийка не успокоилась. Внутри нее вновь закипала посторонняя сила. Фавластас счел, что выслушать – не то же самое, что согласиться на помощь. Лундес напряженно глядела на лица сидевших за столом и не слушала, о чем они говорили. Иногда ей
– Нет, не стоит подниматься, – попросила она. – Я не ухожу, всего лишь хочу сказать тост. Надеюсь, вы позволите мне взять слово, граф? – она посмотрела на Валарда.
В Океании женщины были более свободными. Так что самым удивленным в тот миг был ее брат, но он промолчал, потому что Лундес опередила его, обратившись за разрешением к хозяину замка. Что Рифус мог сказать после того, как Валард кивнул, позволяя ей говорить?
– За этим столом, в этом замке сегодня собрались великие люди, великие эльфы – высшая каста, достойная самых великих почестей и надежд. Ко всем вам я отношусь с особым уважением. Именно так я всю свою жизнь уважала моего старшего брата и защитника – Рифуса Эверли, – Лундес намеренно не назвала его королем. – Мое мнение о многом переменилось. Я, может, не могу быть королевой, и прав у меня немного, но я не слепая и не глухая и оскорблений не потерплю даже из уст моего брата…
Рифус неотрывно смотрел на нее, но продолжал молчать, видно, очень хотел услышать, в чем она его обвинит. Зато по залу пошел ропот. Собравшиеся переглядывались. Фредрик же мрачно смотрел на Лундес снизу вверх, ведь она стояла, в то время как мужчинам не позволила подняться.
– Клевета! – заявила она, сверкнув глазами в сторону брата. – При мне ты вежлив и ласков! Ты клянешься в верности и любви, а на деле при всех этих уважаемых людях оскорбляешь меня в мое отсутствие! Хочешь оскорблять, так делай это при мне, чтобы я могла дать тебе достойный ответ на твои низкие слова!
– О чем ты говоришь? – выдохнул Рифус. Он был бледен, но при этом не желал кричать на нее. Теперь все смотрели на него.
– Принцесса, – громко обратился Валард. Она медленно обернулась на правителя графства и еще раз склонила голову.
– Да, граф?
– В чем вы обвиняете вашего брата?
– Я объясню, – заверила она. – Мой брат рассказал вам историю о Хискале, о миражах и о том, что его сестра после этого сошла с ума, не так ли?
Рифус обомлел.
– Не так ли, дорогой брат?!
– Я лишь сказал…
– А я лишь говорю, что я не сумасшедшая! – перебила она. – Как ты можешь порочить мою честь?
Рифус, наконец, поднялся из-за стола:
– Вот видишь, ты действительно не в себе. Ты добиваешься скандала? Ты добилась его. И сейчас тебе лучше уйти отсюда.
– И скрыть от остальных правду, позволить тебе опять выставить меня ненормальной? – какое-то время она твердо смотрела в его глаза, а затем обернулась в сторону Фредрика и Карнелия:
– Граф, барон, вы ведь верите мне? Вы ведь почему-то не решили с ходу, что я безумна? Скажите, что вам известно о городе и призраке в пустыне?