Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна
Шрифт:
– Я приказала схватить графа и привести сюда, – сказала Лундес. – Не убивать…
Софиру это не нравилось, но он по-прежнему молчал. Она же продолжила:
– Они его не убьют. Не смогут. А я смогу. Я сама сделаю это, ведь я обещала Фавластасу.
Софир ждал. Лундес глянула на него.
– Мне пора, – наконец сказала она. – Исчезни, но будь готов появиться, когда я позову. Главное, чтобы мне было достаточно шепнуть, а не кричать на все улицы.
– Как скажете, императрица.
Принцесса, королева, императрица – все вокруг тешили ее титулами.
– Свободен. – Когда призраки появляются
Она искала Фредрика, а граф искал ответы. Ведь пообещал, что если она начнет войну, он уничтожит город, да и ее похоронит под камнями. У него были на то веские причины, и в своем рассказе Лундес это отметила. На самом деле, при большом желании Фредрик смог бы выбраться из города. Подловить момент, сделать подставу или придумать иной способ. Ему хватило бы смекалки, чтобы найти выход. Однако Фредрик знал, что ему не было смысла покидать город. Он был верховным стражем, и ему предстояло сражаться за врата. В Утреннем Лике или в своем графстве. Угроза исходила от Непоколебимого. Стереть его с лица земли было делом первейшей важности. В любой момент ЧТО-ТО могло вырваться наружу. А может, не вырваться, а тихо выскользнуть за границы невидимых городов. Фредрик видел ту, особую магию. Понимал, что ему ее было не остановить. Поэтому он старательно искал ответы. И выход искал, только не из города, а из сложившегося положения.
Люк, попавшийся на глаза Фредрику, был сделан из неизвестного и удивительно прочного материала. Трифона рядом не было. После того, как они увидели рыскающих повсюду астанцев, мглистый маг куда-то сорвался. Фредрик не возражал, ведь мглистый был невыносим, и действовать с ним заодно было непросто. Оставшись наедине со своими мыслями, граф смотрел на люк и ждал, когда по земле пронесется волна прозрачности.
На люк были нанесены магические знаки. Разглядеть их было непросто. Они ведь не светились и никак не реагировали на магию графа. Все, что оставалось Фредрику, – это ждать, а терпению он был научен. Мог выжидать часами, если не сутками. Да и потом, прозрачность была непредсказуема.
Как и всегда, это случилось внезапно, Фредрик вдруг провалился. Потолок в том подвале был низким, выпрямиться в полный рост было невозможно. Вокруг было темно, и графу пришлось использовать свою магию. Он медленно пошевелил пальцами и стал наблюдать, как на ладони растет небольшой белый огонек. Дорастив его до маленького шарика, Фредрик прекратил вливать в него силу. Ведь для того, чтобы осветить каменную стену, достаточно было и этого. Перед графом была стена – перегородка, способная подниматься вверх. Нагибаясь, он подступил к ней и провел рукой по ее поверхности, попутно освещая магией каждый изгиб. Она вибрировала, и за ней что-то шумело. Словно река. Только уж слишком сильная вокруг стены была аура. Фредрик был вынужден отступить, чтобы стало легче дышать. В замкнутых помещениях тайная сила действовала сильнее.
Буквально в тот же момент кто-то ударил кулаком по люку сверху. По потолку пошла вибрация. Фредрик вскинул глаза и сосредоточился. Попытался уловить магию, тайную или уже более знакомую ему – мглистую.
В люк ударили вновь. Фредрик определил
– Черти проклятые… что еще за знаки… – Этот голос, что раздался сверху, был определенно голосом Трифона. Да и его мглистую ауру Фредрику не так сложно было почувствовать. Граф позвал не очень громко:
– Что ты здесь забыл? Ты сказал, что это пустая трата времени.
Стук прекратился. Трифон приник к люку:
– Ты здесь, значит! Я говорил, что ты пролезешь в любую дыру. Скажи, как знаки работают? У меня для тебя дурные вести. Можешь думать обо мне что хочешь, но я тебе здесь в колеса палки не ставлю. Она безумна, а ты ее защищаешь, я не понимаю тебя. Долго старался понять, но не понимаю.
– Ну, это давно не новость, – сказал Фредрик. – Что-то еще? Или ты пришел сказать, что в одиночку действовать у тебя не выходит? – При этом он медленно потушил магический шар, оставшись внизу в полной темноте.
– Граф?
– Все нормально.
– Через щели люка пробивался свет, а затем потух, я думал…
– Все нормально, говори тише, нас могут найти… – Фредрик сжал обеими руками жезл. – Ты ничего не слышал о судьбе графства?
– Слышал. Еще одна причина, по которой я вернулся.
Ну вот, Фредрик приготовился услышать то, о чем и так давно догадался. Но одно дело предполагать и продолжать надеяться, другое – когда тебе просто говорят…
– Она начала войну, даже гонца к твоему отцу послала.
Фредрик медленно закрыл глаза.
– Граф? Все нормально?
– Нет, не нормально, – послышался голос Гауса.
Ему было непросто. Он знал положение вещей в графстве, знал, как тяжело было воевать его отцу без стражей с войсками Океании. Вторую войну они бы не выдержали.
– Ты что-то нашел? – Трифон предпочитал, чтобы они говорили. Его, вероятно, пугала тишина. – Объясни, твой план подразумевает наше спасение? Ты знаешь, как?
– Послушай, – раздался мрачный голос графа. – Тебе в любом случае нужно спуститься вниз. Это место опасно. И дело не в сумасшедшей женщине, не в подчинении, дело в том, что заложено внутри империи, городов и народа. Я о силе. Все очень серьезно, если хочешь помочь, то отнесись к ситуации так же серьезно, как и я.
– Хорошо, – совершенно другим тоном отозвался Трифон. Видно, ощутил настрой графа. – Как спуститься?
– Жди и молчи, – посоветовал Фредрик.
– А что насчет войны с графством? Ты же не оставишь это так. Если захватят графство, захватят и врата. И еще стражи… они без тебя смогут держать оборону?
– Я уничтожу город. Я мог бы найти способ уйти, но просто знаю, что если оставить город – это будет самая большая ошибка в моей жизни. Я найду способ камня на камне здесь не оставить… т-с-с-с. Я прошу тебя молчать.
– Война… я все жду, когда ты избавишься от эльфийки. Она опасна.
– Знаю.
– Я могу сделать сам, но, боюсь, она все же с той магией сильнее.
– Верно.
– В любом случае у нас тут война, я трусить не собираюсь. Пришел сообщить тебе, что происходит, что мне удалось узнать.
Где-то там, в темноте, Фредрик улыбнулся.
– Трифон, мне кажется, или ты пытаешься меня задобрить?
Последовало молчание, затем непонимающий голос:
– Задобрить? Задабривают богов, не смертных.