Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)
Шрифт:
– Как? А Горог опять останется без обеда? Да как же тебе такое в голову пришло? Стыдись, приятель!
Отперев дверь, СФВ приоткрыл ее ровно настолько, чтобы впихнуть Лафайета. О'Лири изо всех сил уперся каблуками, но железная лапища Гроунвельта протолкнула его в зловонную камеру. Дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной.
– Ну, пока, приятель, - сказал СФВ, запирая замок.
– Ты мог бы стать отличным клиентом. Жаль, что мне так и не удалось поработать с тобой.
Когда его шаги стихли, из отверстия в стене камеры послышалось глухое, грозное
– Извиняюсь, - раздался хриплый, низкий голос.
– Я так давно не ел, что у меня внутри кишки марш играют.
О'Лири попятился. За головой появились широкие плечи и туловище, похожее на бочку. Великан распрямился и, отряхнув пыль с колен, принялся разглядывать Лафайета.
– Эй, послушай, - пророкотал голос, - да ведь я тебя знаю! Ты тот самый парень, которого я перевозил сюда с премиленькой девчонкой! Она еще ударила меня веслом по голове.
– Кранч!
– ахнул Лафайет.
– А ты-то как здесь очутился? Я думал, это клетка Прожорливого Горога...
– Да, верно, я дерусь под этим именем. Ребята герцога схватили меня по доносу одного бродяги, когда я приехал в город, чтобы найти тебя. Я пытался отбиться от этих олухов, но потом приустал, и они свалили меня, набросившись с двух сторон разом. А потом еще трахнули дубинкой по башке.
Великан осторожно ощупал затылок.
– Ты хотел меня найти?
– переспросил О'Лири, прижимаясь к стене. Ему вдруг стало трудно дышать, словно в горле у него застрял биллиардный шар.
– За-зачем это?
– Чтобы отдать тебе должок, приятель, вот зачем. Я не из тех, кто забывает такие вещи.
– Послушай, Кранч, я единственный кормилец двух незамужних тетушек, пролепетал О'Лири срывающимся голосом.
– Только не это! После всего, что я пережил, встретить конец в этой берлоге!
– Чего-чего? Это не конец, малыш, а только начало, - прорычал Кранч. Мой должок не так-то просто будет отдать.
– Что я тебе такого сделал?
– простонал О'Лири.
– Дело не в том, что ты сделал, приятель, а в том, чего ты не сделал.
– Не сделал?
– Вот именно. Ты не выбросил меня из лодки, хотя запросто мог это сделать. Ты не думай, что я был оглушен; я все слышал: как твоя милашка предложила бросить меня акулам и как ты вступился за меня. Сказал, что я без сознания и потому, мол, нельзя меня бросать в озеро.
– И... и вот теперь ты меня хочешь отблагодарить?
– Совершенно верно, малыш.
Великан потер рукой живот, из которого опять послышалось урчание.
– Да, я чертовски проголодался!
Лафайет зажмурился.
– Хорошо, - прошептал он.
– Начинай поскорее, не то я не выдержу и закричу Гроунвельту, что я передумал.
– О чем ты, парень?
–
– Что-о-о? Есть тебя?
– переспросил Кранч.
– Да ты что, приятель! Ты меня, видать, не понял. Как я могу съесть человека, который спас мне жизнь?
О'Лири приоткрыл один глаз.
– Так ты не растерзаешь меня на куски?
– Зачем бы это мне понадобилось?
– Неважно, - сказал Лафайет, съезжая по стене на пол. Он с облегчением вздохнул и пробормотал:
– На некоторые вопросы лучше не отвечать.
Отдышавшись немного, О'Лири взглянул на великана, который озабоченно разглядывал его с высоты своего гигантского роста.
– Послушай, если ты действительно хочешь меня отблагодарить, придумай, как нам отсюда выбраться.
Кранч почесал затылок пальцем, который был не меньше ручки молотка.
– Надо подумать...
– Что, если сделать в стене проход?
– предложил О'Лири, ковыряя известку между каменными плитами.
– Но нам не обойтись без стальных инструментов... И к тому же на это ушли бы годы.
Он оглядел темную камеру:
– Может, в потолке есть люк...
Кранч отрицательно покачал головой:
– Я уж неделю задеваю башкой за этот потолок. Он сделан из дубовых досок толщиной в четыре дюйма.
– Ну... тогда пол...
– Каменные плиты толщиной в шесть дюймов.
Минут десять Лафайет осматривал пол, стены и дверь камеры, а затем прислонился к решетке.
– Ну, что ж, - сказал он без всякой надежды, - приходится признать, что я проиграл. Крупкин заставит Свайнхильд делать то, что ему надо; Адоранна очутится здесь, в Порт-Миазме, и станет мыть грязные горшки; Горубл захватит Артезию, а Дафна... Дафна, скорее всего, тоже окажется здесь, после того как леди Андрагорра попадет в Артезию. И если она не достанется Родольфо, то ее получит Счастливчик Лоренцо. Или Долговязый Ланселот...
– Эй... Я кое-что придумал, - начал Кранч.
– Лучше ляг и поспи, Кранч, - без всякого интереса отозвался О'Лири.
– Да, но...
– И хватит думать об этом - все равно никакого толку. Знаешь, может, было бы лучше, если б ты в конце концов разорвал меня на части.
– А все-таки, что, если...
– Иначе и быть не могло. Ведь я только и делаю, что сижу по тюрьмам с тех самых пор, как попал в Меланж. Я бы мог догадаться, что окончу свои дни в одной из них.
– Конечно, это не бог весть что, но почему бы не попробовать? проговорил Кранч.
– О чем это ты?
– безразлично спросил О'Лири.
– Да все о том же, о моем плане.
– Ну хорошо, рассказывай.
– Так вот что я придумал... Вот только вряд ли тебе понравится: у меня все слишком просто, без всяких там хитрых подземных ходов.
– Выкладывай, Кранч.
– Ну, так вот... Ты уж только не суди меня слишком строго... Просто я подумал, что, если сорвать дверь с петель?
– Что, если со...
– Лафайет повернулся и посмотрел на тяжелую стальную решетчатую дверь. Он невесело рассмеялся.