Затерявшийся. Дилогия

Мельнюшкин Вадим

Пехота высыпала из грузовика, залегла, ощетинившись стволами, а броневик вдруг врезал по нам очередью патронов на десять. Я уже испугался, что кранты нашей засаде, но продолжения не последовало. Башня броневика, между тем, повернулась и ещё одна очередь ударила по лесу на другой стороне дороги. Провоцирует гад. Вот тут я и порадовался, что народ у нас военный и обстрелянный – один ответный выстрел, и не знаю чем бы всё кончилось. То, что при таком перевесе сил, проиграли бы мы вряд ли, это к бабке не ходи, но вот каков бы был счёт? А так, выдержали.

Танк

подъёхал и остановился, наведя стволы на нас, ну, скорее в нашу сторону. Броневик так и остался сторожить противоположную. Между тем пехотинцы живо повскакивали на ноги. Двое немцев обследовали след и, видимо, остались довольны. Остальные вытаскивали из кузова лыжи и споро надевали. Считать немцев времени особо не было, но всего их было не меньше двух десятков, может чуть больше.

Вот, наконец, первый из фрицев двинулся по следу, остальные готовы были последовать за ним, немного скучившись.

– Огонь.

Пулемётчик, лежавший рядом, полоснул по столпившемуся врагу длинной, патронов на двадцать, очередью. Я не стрелял. Не так уж и много будет от меня толку, как от стрелка, а вот понаблюдать за ходом боя, после чего оценить наши сильные и слабые стороны, стоит. Именно поэтому решил залечь не в центре нашей позиции, а на фланге.

Стреляли уже все, пытаясь в самые первые секунды решить исход боя. Расход боеприпасов должен быть ужасающий, но куда деваться, не жизнями же платить. В рукопашную оно по патронам было бы конечно выгоднее, но это не наш метод. Немцы вон тоже рукопашную не жалуют, даже в уставы ввели норму, что рукопашная это крайний случай.

Справа грохнул особенно сильный выстрел и тут же от башни броневика полетели искры. Танк успел огрызнуться в нашу сторону, но тут же его пулемёты замолкли, а сам он резко прыгнул вперёд, сбивая прицел нашим бронебойщикам. Кроме одного тринадцатимиллиметрового, второй же бил по броневику, и пятнадцатимиллиметрового пулемётов, по танку должны были вести огонь и пара бойцов из винтовок, снаряжённых бронебойными боеприпасами, что достались нам с аэродрома. Столько же винтовок обстреливали и бронеавтомобиль. Что у танчика, что у автомобиля, броня была просто смешная, пробиваемая на расстоянии в пятьдесят метров даже этим оружием. Потому, танк всё же уехал недалеко – удирая, он подставлял стрелкам корму, а значит находящийся в ней двигатель, должен был быстро собрать богатый урожай бронебойных пуль.

Броник сдвинуться с места вообще не успел – даже отсюда я увидел, как водительская дверца украсилась крупным отверстием, рядом с которым тут же что-то сверкнуло. Второе попадание, вероятно, было от винтовочной пули, но определить привело ли оно к пробитию брони, я с такого расстояния уже не мог. Расстрел грузовика и освободившейся из него пехоты тем временем продолжался. Не все немцы подошли к нашей обочине и были скошены первым залпом. Часть, человек пять, успели залечь, а кто-то даже откатился под защиту колёс автомобиля. Именно сейчас и ожили два пулемёта, что были отправлены нами на ту сторону дороги.

Весь огневой

шквал занял времени меньше минуты. Наступила тишина, прерываемая одиночными выстрелами либо особо азартных, либо зорких, заметивших какое-то движение и спешивших его прекратить. Наиболее опасны сейчас были пулемёты бронеавтомобиля и танка – что творится внутри их корпусов не понятно, вдруг кто выжил и рубанёт очередью. Но Тарасов свою работу знал, и вот уже несколько пар бойцов, вооружённых автоматическим оружием двинулись вперёд, нацелив стволы на дорогу и прикрывая друг друга.

Ударила пара коротких очередей. Контроль. Затем к бронированным коробкам подошло по одному бойцу, другие продолжали держать оружие наготове, и стали стучать по броне, требуя выходить, иначе обещали угостить гранатой. В бронеавтомобиле никто не отозвался, а вот из танка послышался визгливый голос, после чего наступила тишина. Боец тоже что-то проорал, вероятно опять грозя и требуя вылезать. В ответ опять визг. Наверное, убитый командир танка, он же стрелок, блокировал водителю возможность выбраться, вот он и истерит. Надо выручать комрада.

Пока уговаривал повизгивающего от ужаса немца вылезти, Тарасов организовал охранение поля боя, особо уделяя внимание дороге, и сбор трофеев.

– Леший, – Жорка уже был тут как тут. – Может я сбегаю в лесок, наших пошукаю.

– Пароль помнишь?

– Естественно.

– Организуй две группы, человек по пять, с одной сам можешь пойти.

Как такового пароля у нас не было, служили им фамилия и имя с отчеством нашего радиста. Фамилия – пароль, имя и отчество – отзыв, всё остальное немцы могли прослушать, а вот как прозывается наш радист они не знали, так как он работал под старым своим позывным, и только под ним.

Наконец люк танка раскрылся, и из него вылез, залитый с ног до головы кровью, немец. Когда того спеленали, я заглянул внутрь. Да, такого я даже не ожидал – крупнокалиберные пули измолотили стрелка почти в труху. Меня чуть не вывернуло. Как выжил водитель не пойму, но чего он натерпелся, возясь среди кусков кровоточащего мяса, даже представить невозможно.

Не больше я готов завидовать и тем, кто будет копаться во всём этом, доставая трофеи, а там одних патронов должно быть четыре с половиной тысячи, правда, в дурацких двадцатипятипатронных барабанах. Зато барабанов этих, по правилам, почти две сотни.

А пока бойцы, под управлением младшего лейтенанта, крепили оборону. Уже показались из леса миномётчики, расчёты тяжёлых пулемётов пристраивали свои агрегаты так, чтобы блокировать дорогу. Если у немцев остальная бронетехника того же класса, то сможем даже и атаку отбить, вот только делать этого не будем – постреляем малёк и в кусты. А Байстрюка с отрядом опять деблокируем, если что, тем более что дело к ночи.

Подошёл к бойцам, что пристраивали тринадцатимиллиметровый пулемёт на новую позицию. Значит, мне не показалось, что стрельба велась одиночными – лента, свисающая из лентоприёмника, зияла пустыми звеньями через одно.