Затишье перед Бурей

Корбут А. Т.

– Интересное ты место выбрал для встречи, - заметил Ричард.

– Мы так давно с тобой не виделись, что я решил, а не прокатиться ли нам по Медвежьей тропе. Только вдвоем, без посторонних ушей.

– Ты правда этого хочешь?

– Да, только вот сир Фандарор против этой идеи, - эльфский король бросил на одного из рыцарей косой взгляд. Мужчина и не думал отступать. Он наверняка клялся жизнью за жизнь короля, а теперь тот хотел уехать в северные леса с одним лишь позолоченным мечом на поясе.

– Ваше Величество, я не сомневаюсь

в Вашей силе и способностях, но два короля не смогут противостоять банде головорезов. Мы последуем за вами на расстоянии нескольких метров, если Вам так угодно поговорить с Его Величеством королем Ричардом.

– Кто тут король?
– гаркнул эльф.
– А, ну, убрались с глаз моих долой, иначе я отправлю ваши останки обратно в Саммердор.

– Но...

– Никаких «но».

Сир Фандарор поклонился, за ним и остальные гвардейцы, и рыцари ушли прочь из конюшен.

– Ну, что скажешь? Мы вдвоем, как в старые добрые времена. Наперегонки до разрушенной крепости...

– Та крепость уже давно не разрушена, - заметил головой Ричард.

Они говорили о крепости ордена Щита Справедливости. Когда-то давно, когда войска Хитфилда и Саммердора готовились для удара по силам короля Снорре Эленстоуна, Ричард и Ликорис устраивали скачки до разрушенной крепости на перекрестке дорог. Уже более двадцати лет прошли, как Ричард велел восстановить башни и собрал там свой прославленный орден.

– Да какая разница?
– махнул руками Ликорис.
– Спорим, что я обгоню тебя?

– Было бы здорово, - качнул головой Ричард, - но мы уже не юноши. Если хочешь проехаться, то милости прошу. Но без скачек.

– Ты никогда не умел развлекаться, - недовольно буркнул король. Ричард помнил, как Ликорис приехал к нему на север тихим, гордым, надменным и необычайно напыщенным. Но времена пиршеств, северных развлечений заставили короля полюбить выпивку, скачки и пиры, женщин и непристойные шутки. Вряд ли он вел себя так на юге, но сейчас хотел провести время так, чтобы хватило еще на несколько лет.

– Да ну? Это я всему научил тебя, - на губах Рича проступила улыбка. Ликорис засмеялся и похлопал старого друга по плечу.

– Возьмем лошадей.

– Мне вот что интересно, - Ликорис поглядел на Ричарда.

Они ехали уже более часа. Медленно, не подгоняя лошадей, наслаждаясь красивыми северными пейзажами. Медвежья тропа тянулась от самого Хаалмата и до перекрестка, на котором стояла крепость Щита Справедливости. И по ней часто гуляли дети короля, да и сам Ричард, если ему хотелось подышать свежим воздухом или поохотиться в компании близких людей.

Солнце медленно катилось по чистому небу. Несколько дней были одни бури, шторма. Каждую ночь ветра содрогали непоколебимые стены крепости Хаалмат. Сейчас не было ветров, не было снегопада, только яркое солнце, чистое небо и пение птиц где-то вдалеке. Как будто привезли с собой немного юга.

По обе стороны тропы стояли деревни, укрытые лесами или спрятанные

в горах. Путники, проходившие мимо, останавливались, чтобы низко поклониться проезжающему королю и его гостю. Ричарду нравилось, когда его почитали. Да кому это могло не нравится? Самое пьянящие для него чувство уже несколько лет было осознание, что его бояться. Ничто не держало королевство в крепкой хватке, чем страх перед королем.

– Знает ли Азура, что ты привез с войны ребенка от другой женщины?

Ричард удивился.

– Долан - мой племянник, - бросил златовласый король.

– Ты никогда не говорил о его матери, - не унимался Ликорис. Ричард не хотел говорить ни о семье Долана, ни о том, как решился взять его под свое воспитание.

– И не буду говорить. Я бы никогда не посмел обесчестить свой род незаконнорожденным ребенком. Тем более тогда Азура уже родила Хэммингса.

Слова о погибшем сыне снова встревожили в нем уснувшие чувства. Рич нахмурился, покачал головой, дабы найти в своем разуме любую другую тему для разговора с приятелем.

– Не обманывай себя, - усмехнулся Ликорис.
– Ты не любишь Азуру и никогда не любил, чтобы волноваться о ее чести. Долан так похож на тебя. Коренасный, светлый, с голубыми ясными глазами.

«Любил» - подумал король.

– Ты описываешь любого чистокровного колда, - процедил Ричард. Он больше не мог говорить об этом.
– Долан - сын моего покойного брата. Когда я привез его с войны, ему было уже около пяти лет. Негоже же, чтобы мальчик так быстро из новорожденного вырос так быстро. Все, оставим эту тему. Ты пытаешься сказать меня то, что не является правдой. И разбудить чувства горечи к брату.

– Как пожелаешь, - наконец, отступился Фокстрот. Он шумно вздохнул и пожал плечами.
– Что ты думаешь о сире Гароне?

Ричард и Гарон были близки еще с юности, этого нельзя скрыть. Последнего Эленстоуна воспитывали, как будущего короля, поэтому Рич нашел с ним общий язык. Они могли говорить о политике, о придворных хлопотах, иногда и о рыцарском деле.

Гарон был приближен и к детям Ричарда. Он готовил их к предстоящему турниру, к близящейся войне. К тому же, он был чуть ли не единственным человеком, которого уважал Ромул. Уж неизвестно за что.

Еще занимательным казалось то, что Ричард и Гарон были братьями. Не только по их близости и крепкой дружбе. Ричард впервые женился на дочери Снорре Эленстоуна и младшей сестре Гарона. Поэтому рыцарь стал в каком-то смысле братом королю и дядей Ромулу и Эндалу.

– К чему этот вопрос?

– Я опасаюсь за дочерей. На пиру Линэль все терлась рядом с этим оленьим выродком.

Ричард не стал играть удивления. Он прекрасно знал, как Ликорис ненавидит семью Эленстоунов. Хоть сам король севера был жестоким человеком и весил каждого, кто хоть что-то не так скажет о нынешнем правителе, но его все равно пугали рассказы о том, что происходило во время штурма замка.