Затмение луны
Шрифт:
– Как?
– Понятия не имею. Это всего лишь старая сказка. Об этой дыре есть много историй, и все весьма скверные. В Ратиллене когда-то пробудились ужасные силы – боги, демоны, я не знаю. Наши слова для них не подходят. А в таких местах, как эти, они еще спят. – Он, ощетинившись, попятился, прижимаясь к земле. – Идем, Тори. Мы не принадлежим этому месту. И никто уже не принадлежит.
Торисен вздохнул:
– Полагаю, нет. Плохо, очень плохо. А я надеялся, что мы сможем как-нибудь его использовать. – Он начал отворачиваться, но вдруг вскинулся. – БУУУ! – заорал он во
– Ой! – взвизгнул вольвер и взвился футов на пять в воздух, приземлившись на землю волком с горящими глазами и поднявшейся дыбом шерстью.
Эхо двух этих криков громыхнуло во впадине, распавшись на дикую какофонию звуков, один за другим медленно увядающих.
Вольвер выполз из-под папоротников:
– О боги, Тори, не делай так больше!
– Извини. Просто проверка.
– Проверка чего?
– Не знаю. Чего угодно. Но ты был прав: нам тут делать нечего. Идем воспользуемся гостеприимством Одалиана. Может, он чем-нибудь ободрит нас.
Они ушли, но слабое эхо их голосов осталось, бормоча внутри утеса, и песок неуловимо осыпался так, что на стенах впадины обозначились смутные, уходящие фигуры ростом с человека и волка.
– Ты осознаешь, – спросила Джейм, ворочаясь, усаживаясь поудобнее на мешке с картошкой, – что прошло всего лишь двадцать шесть дней с тех пор, как мы покинули Тай-Тестигон? Тогда был третий день зимы. Седьмой-восьмой мы провели в Пештаре, в Безвластиях оказались на одиннадцатый, а в Каркинароте – на двенадцатый или тринадцатый. Значит, во дворце мы были дней четырнадцать. Поразительно. А ты так и не рассказал мне, как провел там время.
Марк поглядел на нее снизу вверх с тюка соломы, на котором растянулся в полный рост. Жур прикорнул подремать рядом. На секунду Джейм испугалась, что он укажет ей на то, что и она поведала ему не больше.
Во-первых, до сих пор еще не представилось удобного случая. Людям, выбравшимся из рассыпавшегося без видимой причины дворца, остальные почему-то склонны задавать разные вопросы. А поскольку ни Джейм, ни Марк отвечать ни на что не собирались, а Лура вообще была не в состоянии, они спрятались до поры в декоративном саду на склоне, пока горожане карабкались на холм поглазеть на развалины. Когда толпа стала достаточно большой, четверо беглецов под ее прикрытием быстро спустились в город и нашли весьма уютную гостиницу, где и разместились на ночлег.
Поутру Лура уже щебетала безостановочно, но двое других обнаружили, что между ними пролегла странная сдержанность – возможно, новые отношения высокорожденного и кендара. Однако они могли обсудить текущую обстановку – что и сделали. Обоим казалось, что чем скорее они доберутся до Водопадов, тем лучше. Проще всего было спуститься на барже по Медлительной до Каскада. Город на острове делал запасы на случай, если Рой прорвется и они окажутся в осаде, так что баржи отходили от причала Каркинарота каждый час. Трое кенциров купили себе места на одной из них, и теперь их путешествие подходило к концу.
В каком-то отношении это были два чудесных дня. Баржа, которую буксировали тягловые лошади, плыла вперед сперва
Лура наслаждалась каждой минутой водной прогулки. Она так быстро оправилась от смерти Одалиана, что Джейм сперва думала, а не свихнулась ли девочка. Но, поразмыслив, она решила, что Лура просто не способна ни о чем думать серьезно, за исключением разве что брачного контракта. За два дня Лура обегала каждый закоулок баржи, носясь везде в своей развевающейся красной юбке, как язычок пламени, попадая во столько переделок, сколько и невозможно представить на таком ограниченном пространстве. Судовая команда не знала, смеяться ли им или бросить девчонку за борт. В данный момент она сидела на носу баржи, кидаясь в лошадей яблоками.
Джейм хотелось бы относиться ко всему так же легко, как Лура, но она не желала бы ее участи. Путь завершается. Вскоре они с Марком окажутся в многолюдье и опять не смогут поговорить, а ведь есть вещи, которые им непременно надо обсудить.
«Сейчас или никогда», – решила Джейм и спросила кендара о его пребывании во дворце, постаравшись, чтобы это прозвучало словно невзначай.
– Четырнадцать дней? – повторил он. – Мне показалось, что их было меньше, но, подумав, я сказал бы, что, пожалуй, и больше. Что ж, миледи, дело было так: я проснулся в очень необычной комнате. Пол в ней не достигал стен, а из ямы доносился отвратительный шум, будто глухонемой пытался ругаться.
«Клетка без решеток», – подумала Джейм, но не перебила. Может, если она будет внимательно слушать его историю, Марк забудет, что говорит с высокорожденной.
– Не знаю, сколько я там просидел, – медленно продолжал он. – Время ведет себя как-то не так, когда не видно солнца или луны. Знаю только, что очень захотелось есть и пить. Жур отыскал меня там. Бедный кот сидел по ту сторону и кричал до тех пор, пока не охрип. Я решил поспать немного, чтобы собраться с силами и попытаться перепрыгнуть к нему, но когда я проснулся, он дремал, свернувшись калачиком возле. Кто-то перекинул через яму дощечку.
«Бренди, – сообразила Джейм, – а возможно, и сам Тирандис». Но вновь ничего не сказала.
– Итак, мы перешли яму, и я спихнул в нее наш мостик, чтобы тот, кто посадил меня туда, поломал голову. Потом мы долго бродили где-то, даже не спрашивай где. Вокруг все было таким серым, таким… мертвым. Каким-то образом мы выбрались во дворец и отправились на поиски храма. Нашли его, и я взломал дверь. – Он помедлил, вспоминая. – Все жрецы и служки были там.
– И ты сказал: «Мертвы, они все мертвы», – выпалила Джейм.