Затмение
Шрифт:
Киваю, говорю, что мне нужна пара минут, чтобы привести себя в порядок, но, как только дверь за сестрой закрывается, устало опускаюсь на кровать. Кажется, до сна я чувствовала себя бодрее, чем после. И странная тревога звенит внутри натянутой струной. Нужно время, чтобы разбавить наваждение попыткой угадать причину визита высокого гостя. В ту ночь, после игры, я выручила Риваля, и он выглядел бы глупо, отказываясь от помощи. Но сегодня приехал сам, да еще и с каким-то делом. Напрашивается закономерный вывод о том, что за минувшую неделею принц успел забыть свое обещание больше никогда не садиться за карточный стол, проигрался вдрызг и приехал просить в долг.
Принц ждет меня в кабинете: здесь горит камин, и я немного оторопело замечаю, что вместо старой каменной кладки он сложен из блестящих черных кусков мрамора, а решетка, за которой томится пламя, буквально шедевр кузнечного искусства. Это точно не работа Шииры.
— Буду рад прийти, Дэш, — без приветствия улыбается Риваль, показывая конверт с приглашением. — Я восхищаюсь твоей свободой.
Моя улыбка немного натянута, ведь то, что он принимает за свободу — вынужденная мера. Я, как бабочка, вынуждена раскрывать крылья, пугая врага страшным узором. Стоит только показать слабину — и нас с Райль сожрут, словно цыплят.
— Это будет небольшой домашний праздник, — предупреждаю я, помня его тягу к пышным торжествам. — Маска и костюм обязательны.
Риваль кивает, делает шаг ко мне и галантно целует руку.
— Что случилось? — Не люблю долго ходить вокруг да около, потому что время — самое драгоценное из моих сокровищ, и это единственное, что я никак не смогу восполнить покупкой нового рудника.
— Подумал, тебе это будет интересно.
Принц достает из-под полы небольшой свиток, внутри которого лежат листы, исписанные аккуратным, с филигранными завитками, почерком. Беглого взгляда хватает, чтобы понять — это письма. Они без подписи, лишь внизу стоит инициал: красивая буква «А».
— Что это?
— То, что я нашел среди личных вещей отца незадолго до того, как он обозвал меня щенком и выродком, и приказал никогда не появляться ему на глаза, — с толикой приправленной иронией грусти откровенничает принц. — Я… просто хотел как-то тебя отблагодарить, Дэш. Не знаю ни одного человека, кто бы сделал то, что сделала ты.
— Я ничего не просила взамен.
— Знаю, знаю, — улыбается он. — Просто взгляни.
Это письма женщины — и в них она обращается к человеку, которого явно любит: написанные слова превращаются в музыку в моей голове, и я даже слегка завидую тому, как тонко она выражает свои чувства. Но от письма к письму настроение незнакомки меняется: слова любви сменяются злыми обидами, которые перерастают в угрозы. Мне немного стыдно за то, что невольно подглядываю в замочную скважину чужой сердечной истории, но каждый раз, когда пытаюсь отложить письма, Риваль настаивает, чтобы я продолжила.
И я благодарна ему за это, потому что постепенно передо мной открывается запутанная, полная предрассудков история любви короля и незнакомки, нарекшей себя «А».
— Она говорит о ребенке, — шепчу я, пораженная очередным откровением. — Это тот самый бастард?!
— Ответы у тебя в руках, — загадочно говорит Риваль, потягивая горячий напиток из молотых зерен эфити. Я привезла целый мешок отборного сорта, и принц явно пристрастился к нему с первой же чашки.
«Она похожа на тебя…» — читаю последнюю строку самого последнего письма.
Сначала даже не понимаю, что меня так смущает в простой строчке, но,
— Она?! Бастард — девочка?
Риваль кивает, даже не пытаясь скрыть, что рассчитывал именно на такую реакцию.
О незаконном отпрыске ошибки молодости правителя Абера чего только не говорили, но даже самые нелепые слухи не предполагали, что это могла быть девочка. Я, само собой, тоже.
— Это очень ценная информация, Риваль.
— Поэтому я поделился ею с тобой.
— Великий герцог не знает?
Риваль отрицательно мотает головой. В это трудно поверить, ведь Эван, кажется, контролирует все, что происходит в замке и далеко за его пределами, и даже я ловила себя на том, что рядом с ним мои мысли начинают плясать под его беззвучную дудку.
Мы с принцем обмениваемся многозначительными взглядами: оба знаем, что, если — когда! — великий герцог узнает о таком вероломстве, Ривалю будет несдобровать.
— Я устал его бояться, — твердо говорит принц, и я впервые вижу его таким решительным. Похоже, Эван пережал, пытаясь воспитать из бульдога ручную собачонку. — Дэш, я надеюсь, мы сможем объединить силы против него. Кем бы ни была мать этой девочки, — Риваль кивает на письма в моих подрагивающих пальцах, — Эван отчего-то боится ее. Согласись, сам по себе ребенок от крестьянки никак не мог бы помешать его планам.
Конечно, я согласна. И отчего-то невольно вспоминаю байку о ледяной принцессе, бросившей новорожденного к ногам мужчины, который даже не пожелал взглянуть на своего ребенка.
Ледяная принцесса — наследница древнего народа. Пусть давно ушедшего в забвение, но с родословной куда более крепкой, чем у правящей династии. Даже амбициозные планы великого герцога запросто разобьются об кровь Первых королей.
— Что ты за это хочешь, Риваль?
Опускаюсь в кресло, кутая плечи в толстую вязаную шаль. Кажется, что пока я играю в месть, жизнь, со всеми ее удовольствиями и радостями просачивается сквозь пальцы. Почему нельзя быть такой, как Райль? Радоваться жизни, всплескивать руками от каждой мелочи и проводить дни в заботах о том, выбрать ли для оформления маскарада красные ленты или голубые кружева.
«Потому что кто-то должен дать отпор таким, как великий герцог, — шепчет тщеславие. — Почему бы и не ты?»
— Дэш, я предлагаю союз, — твердо говорит Риваль. Никогда не видела его таким серьезным и даже немного злым. Очевидно, ручной щенок Эвана подрос, заматерел и собирается перегрызть поводок, чтобы укусить. — Знаю, это звучит странно, но мы идеально подходим друг другу. У тебя есть деньги, смекалка и право крови. У меня — военный талант и два десятка верных генералов, которые выступят против Эвана.
Вскидываюсь и с трудом подавляю желание попросить его не кричать обо всем этом так громко. Ведь то, что он предлагает — это заговор. И это не имеет никакого отношения к тому, как долго его отец, король Абера, просидит на троне. Мы оба знаем, что правящий монарх лишь пешка в руках Серого кардинала. Прозвучит, быть может, немного цинично, но точно так же, как им управляет великий герцог, им может управлять один из нас.
Но мы говорим о заговоре. О том, чтобы подрубить сук, на котором сидит самых хитрый, всезнающий и безжалостный человек страны, умелый манипулятор и блестящий стратег. Я ненавижу его, но и восхищаюсь одновременно, хочу больше никогда не видеть, но… что-то внутри сжимается, тянет и рвет, стоит представить, что уже через несколько дней Эван заявится в мой дом. Даже не сомневаюсь, что он выберет самый узнаваемый наряд.