Затмение
Шрифт:
— Даже не думай, — говорит он тихо, но хлестко. — Иначе, клянусь, ты пожалеешь. Твое «нет» может стоить жизни всем в этом зале.
— Что происходит, Эван?
Его ответ не для меня, а сразу для всех.
Великий герцог разворачивается, глядя на зевак в зале сверху вниз, объявляет:
— Мы с герцогиней Аберкорн решили воспользоваться случаем и сообщить о том, что в угоду богам и при нашем взаимном согласи решили стать мужем и женой. Торжество бракосочетания состоится в праздник Красного солнца.
Красное солнце? Это же… через десять дней?!
Хочу
— Нет, Дэш, хватит, — властно пресекает Эван и смотрит на меня ярко-голубыми глазами. Зрачки медленно растягиваются в тонкие нити, которыми он накрепко сковывает мое сердце. — Ты принадлежишь мне, всегда принадлежала.
— Ты тоже божество? — нервно смеюсь я.
— Можешь думать так, — припечатывает он. — Пока.
От этого «пока» у меня кровь стынет в жилах. И еще от того, что все мои гости встречают это известие гробовым молчанием. Нет ни радостных хлопков, ни восторженных женских вздохов. Даже ропота зависти, ведь Эван по праву считается самым завидным холостяком королевства. И не только Абера, но и далеко за его пределами.
Но хуже всего взгляд, который я чувствую сразу всей кожей. Взгляд, от которого хочется закрыться нерушимыми неприступными стенами, через которые даже птица не перелетит. Мое лицо прижато к груби великого герцога, но ничто не мешает смотреть мне по сторонам. Но я не хочу. Не могу.
— Что?.. раздается одинокий невнятный вопрос — и я узнаю голос принца. Он быстро откашливается, потому что понимает, что чуть было не совершил самую ужасную ошибку в своей жизни — подверг сомнению поступок Эвана. — Что ж, нам остается только поздравить тебя с таким прекрасным выбором!
Риваль хлопает в ладоши — и гнетущая тишина наполняется громогласными аплодисментами, словно мы два шута, только что разыгравших сценку на потеху публике.
— Отпусти меня, — говорю сдавлено, пытаясь отодвинуться от великого герцога хоть немного. Это тяжело объяснить, но он подавляет и притягивает одновременно. Это какая-то ненормальная, противоестественная тяга — желать того, что причиняет боль.
— Еще несколько минут, будущая герцогиня Росс, потерпи уж, будь любезна.
— Или что?
— Или я потеряю терпение.
Мы смотрим друг на друга, и его глаза снова становятся нормальными. Я уверена, что не сошла с ума. И Эван, и Блайт… Они что-то большее, чем простые смертные, но даже сейчас я не хочу думать об их божественном происхождении. Это просто бессмысленно. Зачем богам жить смертной жизнью?
Когда великий герцог, наконец, ставит меня на ноги, я понимаю, что Блайта нет среди гостей. Мне не нужно осматривать зал, искать среди собравшихся знакомую белобрысую макушку. Просто знаю, что его нет, и в груди становится пусто, будто я — пустая яичная скорлупа.
— На два слова, Дэшелла, — говорит Эван, когда мы выдерживаем первую волну поздравлений. Все эти тетушки и почтенные таллы
Хотя, что это я. Речь ведь не обо мне, а о том, что Эвану давно пора иметь наследников, и лишь ленивый не судачит на эту тему. Теперь, когда он представил миру свою племенную кобылу, самое время говорить о крепком и здоровом потомстве.
Могу ли я сказать ему нет? Могу, безусловно, но это будет последнее «нет» в моей жизни. Я бы даже сказала — последнее слово, которое скажу осмысленно и добровольно. И я бы все равно сказала его, если бы от этого зависела только моя жизнь. Но есть Райль, и с моей стороны будет очень эгоистично ставить крест еще и на ее будущем. Вряд ли судьба подарит нам еще один шанс на побег.
Эван берет меня за руку, отмахивается, как от назойливого насекомого, от пышноусого лорда Эбери и выводит на балкон, с демонстративным грохотом захлопывая и запирая за нами двери. Я пытаюсь спросить моих Мастеров, куда подевался Блайт, но в ответ вижу лишь пустые коридоры и такую же пустынную дорогу до «Тихого сада». Остается лишь горько улыбаться: если он не хочет, чтобы его нашли, то знает, как это сделать.
«Что бы ты ответила ему, Дэш… — спрашивает внутренний голос, — если бы Эван появился на пару мгновений позже?»
— Ты правда собиралась выйти замуж за этого остолопа? — спрашивает Эван, нанизывая меня на свой непроницаемый взгляд, словно бабочку.
И на миг мне кажется, что он читает мои мысли и знает, что сейчас, в эту самую секунду, думала о другом, но я быстро прихожу в себя.
— Риваль проболтался? — спрашиваю, даже не пытаясь подавить горечь. Этот план был слишком идеален, чтобы осуществиться, а мы с принцем слишком самонадеянны.
— Так важно знать, кто из вас прокололся? — насмехается великий герцог.
— Хочу анализировать свои ошибки, чтобы не допускать их преть.
Эван подходить ближе. За моей спиной высокие перила балкона. Бежать некуда, но я и не хочу. Потеря победы не означает потерю лица и гордости. Великому герцогу мой настрой явно по душе, потому что он нависает надо мной всем своим ростом и после минутной задумчивости большим пальцем мягко очерчивает овал моего лица.
— Ты никогда не устанешь сопротивляться, моя маленькая Дэш. — Это не вопрос, это утверждение. — Всегда будешь огрызаться в ответ и всегда будешь давать сдачи. Просто… Идеальная.
— Что ты придумаешь на этот раз? — спрашиваю, даже не пытаясь понять смысл его странных слов. — Не трогай Райль. Она ничего не знала. Сестра еще ребенок и не причинит тебе вреда.
— Разве не я только что при всех назвал тебя своей невестой?
— Только чтобы помешать Ривалю сделать то же самое.
— Ты правда так думаешь? — Эван ухмыляется и это настолько искренне, что я чувствую себя полной дурой. — Помнишь нашу игру в шахматы, Дэш? Помнишь, как пообещала отдать себя за титул герцогини Росс?