Затворница
Шрифт:
– А что? У звезды местного масштаба нет денег на такси?
– Ой, ладно, Мариш, перестань изображать не пойми кого. А то ты не знаешь, что деньги не с неба падают. Он только начал раскручиваться… Да и, кстати, мне показалось, что дело не в том, что Тиф хочет сэкономить, а в том, что ему кое-кто понравился.
– Не смеши меня, – фыркнула Марина.
В этот момент из чёрного хода клуба показался Тиф, огляделся, увидел её машину, быстро подошёл к ней, открыл заднюю дверцу и сел, с трудом уместившись между подарками, цветами и наполненными
– Вот спасибо, девчонки! Не очень долго ждали?
Лера помахала рукой:
– Нет, как раз пока за машиной прогулялись, она у ресторана была припаркована. Мы там день рождения Марины отмечали…
– Так вот к чему здесь всё это великолепие! А я и не знал! Мариночка, поздравляю!
– Спасибо, – коротко поблагодарила Марина и завела машину. – Куда едем?
– Мне в Заречье, если можно.
– Отлично, это близко от нас. Вернее, от дома моих родителей. Мы сегодня ночуем у них.
– Да, вспомним детство, – поделилась радостью Лера. – Утром тётя Аня нас блинами накормит, с черничным вареньем…
– Ух ты! Блины и черничное варенье – это просто мечта, – восхитился Тиф.
Лера вопросительно уставилась на подругу, стараясь, чтобы Тиф этого не заметил. Та кивнула и вежливо пригласила:
– Если хотите, присоединяйтесь.
Тиф с улыбкой поправил:
– Хочешь. Если хочешь. Мы же не ты.
– Да. Если хочешь, – поправилась Марина и добавила: – У меня понимающие и гостеприимные родители.
– Спасибо. Очень бы хотел, но дела не ждут.
Лера сочувственно покивала головой:
– Ну, дела так дела. Мы понимаем и не обидимся… А вот, кстати, и дом Марины.
В этот момент они проехали мимо большого и явно дорогого дома. Тимофей заинтересованно посмотрел в окно.
Марина коротко взглянула на подругу и поправила:
– Дом моих родителей, а не мой.
– Ну да, конечно, – осеклась Лера и пояснила Тимофею: – Марина живёт отдельно. В Советском районе.
– Мы уже в Заречье въехали, – напомнила Марина. – Тимофей, тебе куда именно?
– Что?.. – очнулся от своих мыслей тот. – Да вон у того магазина останови, пожалуйста…
Глава 5
1941 год
Когда главную сельскую улицу многократно перечеркнули длинные тени пирамидальных тополей, у клуба собралась молодёжь. Симпатичный светловолосый парень играл на гармони, толпились рядом, пересмеиваясь, переглядываясь и пританцовывая, девушки и ребята. Быстро летали по кнопкам загорелые пальцы музыканта, весело пела гармонь, ноги сами просились в пляс. И некоторые не выдержали, вышли в круг.
Бабушка с Пелагеей возвращались от знакомых, когда услышали радостный, заливистый перебор. Пелагея встрепенулась, поискала глазами источник звуков и, найдя, залюбовалась музыкантом. Живое лицо гармониста светилось таким удовольствием от красивой мелодии, тёплого вечера и радости слушателей, что в сердце
– Поди, послушай. Хорошо Иван играет.
Пелагея, плохо понимая, что ей говорят, кивнула и пробралась сквозь небольшую толпу к крыльцу клуба. Как сквозь толстое стёганое ватное одеяло, которое ей сшила бабушка, она услышала, что какая-то женщина сказала другой:
– Наталья, сын-то у тебя какой! И глаз не отвести, и поёт – заслушаешься.
Вторая, на которую тут же украдкой посмотрела Пелагея, неласково, девочке даже показалось, что грубовато, отмахнулась:
– Нечего хвалить. Парень как парень. У нас на селе каждый первый такой.
– И то верно, мои сыновья не хуже. Но поют так, что даже я их слушать не могу. Уши хочется заткнуть и убежать подальше.
– Зато танцуют знатно. Я видала недавно. Глаз не отвести. Ох, и танцоры! Главное – под ноги не попасть: затопчут!
Чуткая к интонациям и словам Пелагея испугалась, что сейчас начнётся ссора. Но женщины засмеялись, и она с облегчением поняла: никто не ссорится, у всех радостное настроение, всем хорошо и весело. Успокоившись, девочка снова перевела глаза на Ивана, очень похожего на свою красивую строгую мать, и больше уже не смотрела ни на кого другого и не смогла бы ответить, сколько времени провела так.
Наговорившись с женщинами, Прасковья нашла глазами внучку, заметила её неотрывный взгляд и покачала головой. Мала ещё, тринадцать только минуло, а вон как смотрит на Ивана. Не вышло бы беды… Она подошла, встала рядом и удовлетворённо увидела, что Пелагея отвела обожающие глаза от гармониста и потупилась. Вот и ладно… Надо будет присматривать за внучкой, раз такие дела…
Наше время
– Ну, вот и девять дней уже прошло… – негромко сказал отец, и Кирилл с тревогой посмотрел на него. В чём он всегда был уверен на все сто, так это в том, что родители по-настоящему любят друг друга. И теперь, после смерти мамы, ему было страшно за отца. Но тот старался бодриться, поправлял венки, разглаживал растрёпанные ветром чёрные ленты с серебристыми надписями «От любящих друзей», «От скорбящих коллег» и расспрашивал сына о планах:
– Когда ты к себе?
– Я с тобой останусь, пап, – решительно сказал Кирилл, хотя ещё несколько минут назад не знал, как поступить. Вернее, знал, как надо. Однако было так непросто отказаться от привычной жизни, планов и друзей, что он до последнего колебался. Но сейчас неожиданно для себя испытал облегчение, как бывало с ним, когда принимал правильные, хотя и непростые решения. Ну, значит, так тому и быть. Работу он себе и здесь найдёт. Должен найти…
Отец, похоже, обрадовался, хотя все эти дни и хорохорился и делал вид, что не нуждается в постоянном присутствии сына.