Затворник
Шрифт:
– Как день ясно!
– поспешил согласиться Хвостворту - Второй раз не повторяй!
– То-то!
– Твоя сестра, что ли, все знает, кто что в долине думает?
– спросил парень.
– Знает. Все или не все - это только гадать можно.
– ответила Кувалда.
– И тут, значит, колдовство. Они тут, смотрю, колдуют, как дышат!
– Да так примерно и есть. Царице, ей тут про все известно, и все в ее власти!
– Ты мне скажи только!
– спросил Хвост - Твоя сестра здесь царица, или та, вторая, что старше? Чтобы я не ляпнул чего-нибудь не того
– И та, и другая. Обе они вместе, и каждая по одной - и есть Царица. Понял?
– Нет.
– признался парень.
– Тогда просто не болтай лишнего, и все. Называй обеих "Госпожа", а что спросят - отвечай по совести, врать все равно бесполезно. Вот и все.
Пройдя через село, Кувалда привела Хвоста на ту же площадь, где вечером проходило пиршество. С одной стороны на нее выходили ворота широкого двора с большим домом. Имение окружала каменная ограда не выше пояса, а сами ворота не имели створок. Запираться и ограждаться в долине было незачем, тем более - Царице.
– Ступай туда. В двери входи, не стуча.
– сказала Кувалда - Ничего там не бойся, тут все - к добру.
Даже с таким напутствием, Хвост вошел во двор с некоторым опасением.
Перед ним был дом с низкой каменной кладкой стен, но с высокой четырехскатной крышей, и с обширными пристройками. Без стука он отворил небольшую деревянную дверь и вошел.
Без всяких сеней и прихожих, Хвост сразу попал в просторный зал, наверное, на половину всего дома. Высокий полый свод крыши был прямо над головой. Пол из гладко обструганных досок. На каменных стенах кругом светильники. В разные стороны из зала вели несколько дверей. У стены напротив входа - высокое сидение с подлокотниками.
Сама старшая царица встречала гостя. Она сидела, выпрямив спину, расправив плечи и чуть приподняв подбородок - кажется, ее стать была неизменна, как сами горы вокруг. Чуть позади стояли в ожидании слуги.
– Здравствуй, Хвостворту.
– сказала хозяйка мнущемуся в дверях парню.
– Здравствуй... госпожа!
– мигом вспомнил Хвост наставления Кувалды.
– Благодарность тебе, и поклон за все добро...
Он поклонился Царице в пояс, и несмело шагнул вперед.
– Проходи смелее.
– сказала Царица - И не бойся меня. Кто ты такой, и откуда - я знаю, и допрашивать тебя не буду. Наоборот, я хочу тебе помочь.
– Благодарю...
– сказал Хвост. И еще раз, теперь уже не так низко, поклонился, хотя и не знал, какую помощь ему хотят предложить.
– После отблагодаришь. Сейчас взгляни на меня!
Хвост, посмотрел на хозяйку пристальнее, встретился на миг с ней взглядом, и обомлел...
Его как приковало к полу: ни шагнуть, ни двинуть рукой он не мог, мог лишь стоять, пяля глаза вперед себя. А перед ним женщина поднялась со своего сидения, и словно выросла до самой крыши, возвысилась над ним, и приказала:
– Откройся!
Хвост не мог выполнить ее приказа никоем образом. Даже подумать не мог, что ему следовало открыть, так был напуган. Меж тем творилось чудесное: Сияние из фонарей на стенах меркло, свет в зале угасал, из углов наползала тень. Сама же царица,
– Откройся!
– повторила хозяйка. Веки ее опустились, но и сквозь них Хвост чувствовал неотвратимый пронзающий колдовской взгляд, шарящий сквозь кожу и мясо. Он стоял перед чародейкой прозрачный как чистый лед, а она просматривала его нутро пядь за пядью.
И снова появилось прежнее, из того мутного сна, ощущение: будто он наполнен внутри водой, в которой бьется крупная живая рыбина, тыкается носом в стенки, сотрясает их, шарит по нутру незрячей башкой, на запах и на ощупь пытаясь отыскать себе темную норку где-то в глубине утробы, и спастись от губительного света, от всевидящего взгляда Царицы.
– Откройся!
– снова приказала Царица.
"Потерпи! Потерпи, герой, и ничего не бойся!" - попросил другой голос, мягкий и нежный, словно говорила девушка.
Тварь в утробе Хвоста расходилась не на шутку, Как тогда, ночью, ему казалось, что вот-вот он лопнет, вдоль и поперек, и бурлящая в нем жижа разольется по полу!
– ПОКАЖИСЬ, Я ПРИКАЗЫВАЮ!
Как спица пронзила Хвостворту от макушки до пят - Царица разглядела в мутной темной хляби бьющуюся тварь! И Хвост, через взор волшебницы, посмотрел внутрь себя, и ужаснулся: Не рыба трепыхалась и билась, схваченная колодовским взором, будто пойманная на крючок, нет! Страшная, безобразная тварь постепенно становилась Хвосту все виднее, и от этого все безобразнее! От страха дубравец закричал сквозь стиснутые зубы, и вопль его был такой же перепуганный и жалостливый, какой Хвостворту сам слышал в своем видении прошлой ночью.
"Все хорошо! Все хорошо, потерпи только!" - уговаривал ласковый голосок.
Мерзкий гад, словно уродливый младенец, сморщенный, скрюченный, нерожденный но уже старый и дряхлый, мертвый от зачатия, но сосущий живые соки. С беззубым дряблым ртом, с пустыми стекляшками глаз. С тоненькой жидкой бороденкой и прядкой седых волос на макушке. Тварь тянуло куда-то вниз, будто выталкивало прочь, но она билась, не желая покидать свое жилище! Что-то связывало ее с Хвостом, как пуповина связывает плод с матерью, и тварь цеплялось за эту связь изо всех сил!
– Убирайся!
– приказала Царица. Глаза ее открылись снова, и сплошной поток света нахлынул из них на Хвостворту. Он видел теперь только эти слепящие белые глаза - и еще то внутри себя, что видела в нем хозяйка.
Кто-то подошел к Хвосту, стянул с него штаны, и посадил задом в подставленный то ли ушат, то ли другое судно. И тогда он увидел: под ним открылась нора в бездонную темную пропасть. Хвоста тащила туда неимоверная тяга, но пока он глядел в белые царицины глаза, то не двигался с места. Незримая пуповина внутри натянулась как струна. Тварь бешено билась на ее конце. Другой конец держался будто где-то в глотке, в корне языка, и казалось, еще чуть-чуть, и либо разорвет Хвосту горло в клочки, либо удавит, либо утянет за собой во мрак...