Затянувшийся отпуск
Шрифт:
Через какое-то время, Эдвард услышал, как скрипнула дверь. В комнату кто-то вошел. Подошел к кровати.
– Эдвард… - послышался тихий осторожный голос Мишель. Парень притворялся спящим.
Раздался сигнал рации.
– Да, Кристиан, (фр) – тихо промолвила девушка. – С почками у нее нормально, можно хоть сейчас на трансплантацию, а в печени еще немного холестерина, не мешало бы подчистить… Да, хорошо, только
«Вашу мать!» - Эдварду стоило огромных усилий, чтобы выдержать свою роль спящего человека. Если бы Мишель не разговаривала по рации, она бы заметила, как напряглись его скулы и сжались кулаки. Для Эдварда теперь все слова: товар, УЗИ, органы, трансплантация, донор приобрели новый смысл, который привел к единственному логическому выводу… Бывших пассажиров держат на острове для того, чтобы вырезать и продать их органы. Эдвард был готов ко всему, только не к такому. Он понимал, что не должен сейчас проснуться, чтобы не выдать тот легкий шок, то отвращение, ту ненависть, в которые его ввергла новая информация. Он был не в состоянии так сразу справиться с эмоциями и понимал, если откроет глаза, то выдаст себя. Выдаст то, что понимает французский и то, что ему все известно. Белла! Он на секунду представил, как эти черти вырезают ее органы и ему захотелось просто заорать.
Мишель, поговорив с Кристианом, отключила рацию и подошла к Эдварду. Ей показалось, что он как-то напряжен.
«Может быть, ему снится какой-то страшный сон. Какой-нибудь кошмар» - решила она. Девушка задумалась, стоил ли его разбудить или нет. Она любовалась его лицом, и в ее сердце увеличивалась тоска. Этот парень запал ей в душу. Это значит, что она должна держаться от него подальше. Ведь главное правило в их деле – никаких отношений с товаром. Никаких привязанностей. Никаких симпатий. Но как же иногда тяжело придерживаться правил. Мишель решила разбудить Эдварда. Она осторожно коснулась его плеча.
– Эдвард, Эдвард, проснись.
Он открыл глаза. От его взгляда Мишель поежилась. Ей показалось, что он пылает ненавистью.
– Ты как? – спросила она.
– Кошмар приснился, - с трудом вымолвил Эдвард и тут же добавил: – Скажи мне, что с Беллой?
Мишель почувствовала легкий укол ревности.
– С ней все нормально. Почему ты спрашиваешь?
– Просто… она мне приснилась в кошмаре. Приснилось, что ее растерзала рысь.
Эдвард на секунду прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Он попытался скрыть свою ненависть.
– Эдвард, - нерешительно промолвила девушка, - скажи мне, а что у вас с этой девушкой… с Беллой.
– Ничего, - Эдвард равнодушно пожал плечами, - а что?
– Ничего? – Брови Мишель взлетели вверх от удивления. –
«Стоп. Спокойно, – подумала Мишель. – Это уже похоже на допрос ревнивой истерички».
«Твою мать, - подумал Эдвард, - в лагере никто не знает, что у нас был секс, а этим уродам все известно. Откуда?!»
– Эм-м, ну и что, что спал, - ответил он невозмутимо. – Мало ли с кем я спал. Извини, я торчу на этом острове больше четырех месяцев, что ж теперь без секса обходиться? – Эдвард выдавил улыбку.
– Ну да, – Мишель тоже улыбнулась. – С Беллой, с актрисой Стенли…
«Блядь, они и это знают!» - Эдвард почувствовал, как подпрыгнуло его давление. Как они могли узнать об этом? Вначале он подумал о том, что среди пленников есть завербованный стукач, который докладывает все этим убийцам. Но это, опять-таки, не подавалось логике, никто не знал о его интимных связях. Никто, кроме Джессики и Беллы. Но Джессика знала только о себе, она не знала о Белле. Остается только Белла. Белла стукач? Нет, это бред. Это невозможно. Ведь даже, когда за ней пришла француженка, они вели себя как враги, как жертва и хищник, а не как заговорщики. Тут же Эдвард подумал о другом варианте – прослушивающие устройства, возможно, даже камеры.
Секс с Джессикой был исключительно в джунглях… «Блядь, у них что, на каждом дереве прослушка или камера?!»
Секс с Беллой в палатке и в океане. В океане ночью они вряд ли бы заметили. В палатке? Эдвард снова тяжело вздохнул. Ему стало не по себе от мысли, что все палатки и, наверное, дом прослушиваются, а может и просматриваются. Что стоит засунуть в ветки палаток какой-нибудь «жучок»? А это значит, что каждое движение, каждое слово, каждый вздох, каждый шаг – все было известно докторам. Это и объясняло то, что они всегда были в курсе того, кто, когда и чем болел.
Мишель смотрела в задумчивый взгляд Эдварда и понимала, что взболтнула лишнее. Теперь он догадался, что им известен каждый их шаг. Это молчание для девушки было невыносимо.
– Эдвард… - промолвила она нерешительно.
– Вы следите за нами? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
– Да, Эдвард, - быстро кивнула Мишель, словно оправдываясь. – Это все для вашей безопасности. Мы должны контролировать вашу безопасность…
«Ублюдки, конечно, должны. Вам же нужны здоровые органы. Блядь!» - от безысходности Эдварду хотелось завыть.
– Спасибо и за это, - выдавил он, скрывая свои истинные эмоции.
– Я знаю, ты нас осуждаешь…
– Ну, не то чтобы осуждаю, я пытаюсь вас понять и честно, как-то не очень получается. Та дама, которая вырубила меня в лесу, показалась мне настоящей сучкой. Но ты… Я честно не могу понять, что такой ангел делает среди всего этого… - Эдвард осекся.