Заведение
Шрифт:
— Ну, что скажешь, Тара Дэви? — еле сдерживая ярость, говорит она сквозь зубы. — Может, скажешь, где Кунти?
— Она телеграмму получила из дому, — оробев под взглядом Бэлы, лепечет Тара. — Муж у неё захворал. Отпросилась у доктора Чако. Отпросилась и уехала… Вас не было в это время, вот она и…
— Ты вчера вечером тоже ходила на концерт? — перебивает её Бэла.
— Да, мэм–сахиб.
— Позови сюда всех девушек, — через плечо, отрывисто говорит Бэла привратнице.
Рамратия бросается выполнять приказание.
— А
— О чем не догадывались? — обрывает её Бэла.
— Да вот… про Гаури да про Вибхавти.
— А что с ними произошло, с Гаури да Вибхавти?
— Откуда ж мне знать?
— А знаешь, что сказала Гаури? «Это Тара схватила меня и затащила в дом, а Кунти кляпом заткнула Вибхавти рот».
— Поосторожнее на поворотах, поосторожнее! — прерывая её, верещит Тара. — Если уж меня оклеветать решили, я тоже молчать не стану! Всех выведу на чистую воду! Поняли? А то вишь какая выискалась — одна она чистенькая! А вам я вот что скажу: спросите-ка Гаури, откуда у неё шелковое сари да туфли на каблуках? На какие шиши купила? Вот то-то и оно! Потаскуха несчастная! С мужиками перемигиваться да подарки получать — сама тут как тут, а случись что, виноваты Тара да Кунти!
— Извольте молчать… Таравти Дэви! — стукнув кулаком по столу, кричит Бэла.
Отпустив Тару, она принимается поодиночке вызывать остальных обитательниц флигеля. Показания девушек повергают её в ужас. Отпуская последнюю, Бэла вызывает Рамратию:
— Сегодня никто из них не должен отлучаться — ни в больницу, ни на занятия… Я скоро вернусь.
Первой, кого увидела Бэла, выйдя из флигеля, была Кунти. Стараясь никому не попадаться на глаза, Кунти собралась через черный ход незаметно прошмыгнуть в общежитие.
— Кунти Дэви! — окликает её Бэла. — Задержитесь, пожалуйста.
Кунти корчит скорбную мину и тотчас заливается слезами. Повернувшись к Бэле, она протягивает ей телеграмму.
— Не знаю, жив муженёк мой или нет его! — причитает она. — Вот телеграмма, взгляните сами.
— Куда ходили?
— К доктору Чако, отпрашиваться.
— Она разрешила вам покинуть общежитие?
— Разрешила, разрешила, добрая она душа, золотой человек. Правда, поезд мой давно ушел, так я поеду автобусом.
— Никуда вы не поедете.
— Почему это?!
— Пока не закончится следствие, ни одна живая душа не покинет общежития.
— Что ещё за следствие?
В ответ Бэла только брезгливо морщится.
— Что за следствие, я спрашиваю? — наступает Кунти. — В чем я виновата?
— Ваша вина полностью доказана показаниями Вибхавти и Гаури. Ступайте!
— Сейчас же уезжаю домой! Разрешение я получила, посмотрим, кто посмеет задержать меня!
— Рамрати! — кричит Бэла. — Закрой ворота на замок!
— Плевать я хотела на ваш замок! Мне и стена не преграда!
— Не надейся на свою глотку, Кунти, — вступает в разговор Рамратия. —
— Цыц, сука! Не суй свой нос куда не просят, не то схлопочешь по роже! — И Кунти бросается на привратницу. Увернувшись от удара, Рамратия хватает её за руку.
— Помогите–е-е! Помогите–е-е! — что есть мочи вопит Кунти. — Лю–у-у–ди–и! Помогите! Убива–а-а–ют! Ой, батюшки–и-и! Там муж умирает, а тут эта потаскуха грязная…
Выскочив во двор, Рамратия с силой захлопывает за собой дверь и запирает её на ключ.
В эту самую минуту к воротам общежития плавно подкатывает роскошный черный «кадиллак» с голубым флагом ООН на радиаторе: прибыл гость из ЮНИСЕФ.
— Какие-то важные господа приехали, сестрица, — запыхавшись, говорит, вбегая в кабинет, Муния.
И только тут Бэла вспоминает, что сегодня к ним должен был прибыть чиновник из ЮНИСЕФ.
Первым на территорию общежития вступает вице–директор департамента здравоохранения, ему доверена честь принимать гостя. Вслед за ним неторопливо, с сознанием собственного достоинства, несёт свою полнеющую фигуру именитый гость — чисто выбритый румяный американец с явно проглядывающей плешью. Первым делом гость выражает желание осмотреть «Молочный центр».
Все ещё полыхая гневом, Бэла покорно подносит к груди сложенные лодочкой ладони и смиренно склоняет голову, приветствуя дородного гостя.
— Ах, это вы, мисс Гупта? — удивленно поднимает бровь её сановный соотечественник. — Разве госпожа Ананд ещё не вернулась?
— Она поехала в Раджгир.
— В Раджгир? — снова удивляется начальство. — Но её клерк совсем недавно сообщил нам, что она находится здесь.
— Нет, её здесь нет. И не далее как вчера она сказала мне, что едет в Раджгир.
— Прибыло важное должностное лицо из ЮНИСЕФ. Хочет провести ревизию… Надеюсь, у вас все в порядке?
— Да, конечно… Если не считать новых поступлений.
— Что вы имеете в виду?.. Где приходная книга?
— Приходная книга находится у госпожи Ананд.
— Так что же мы покажем им? — ещё более удивляется представитель местной власти. — Что проверять, если нет даже приходной книги?.. Я попрошу вас немедленно вызвать сюда личного секретаря госпожи Ананд.
Дородный ооновский чиновник–американец лениво поворачивается к сопровождавшей группу даме из департамента здравоохранения.
— Сухое молоко и витаминные препараты, надеюсь, вы получили?
— После того как кончились старые запасы молока, новых поступлений не было, — следует корректный ответ. — Полученные по линии ЮНИСЕФ витаминные препараты тоже кончились.
Американец сверху вниз удивленно воззрился на щуплую фигуру стоявшего перед ним индийца.
— Что она говорит? Неужели за это время не было никаких новых поступлений?
— Дело в том, сэр, что новые поступления ещё не распределены между различными центрами, — не моргнув глазом, отвечает вице–директор.