Заведение
Шрифт:
Госпожа Ананд делает паузу и уже спокойнее продолжает:
— Сюда его, как видно, привезут люди из департамента здравоохранения. Будет расспрашивать, скажи, что приходная книга находится у секретаря, то есть у меня. Ничего не показывай. — Она притворно кашляет и улыбается заискивающе. — Дело в том, дорогая Бэла, что бедняга Сукхмай не успел оприходовать… часть новых поступлений. Кончится заваруха, немедленно уволю растяпу. — И, явно стремясь перевести разговор на другую тему, доверительно сообщает: — Ты знаешь, ночью из-за этого растяпы меня чуть
На звук её голоса, громыхая деревянными башмаками и на ходу протирая глаза, появляется Кунти:
— Желаю здравствовать, мэм–сахиб!
— В чем дело? — сухо бросает госпожа Ананд.
— Дело к вам есть, — как всегда хриплым голосом негромко произносит Кунти. — Личное.
— Какое ещё личное?
Кунти незаметно кивает ей: дескать, плохи дела. Г оспожа Ананд немного бледнеет, но тут же берет себя в руки.
— A–а, понимаю… Как же, как же, помню… В ночной суматохе две ваши девушки получили травмы. Ты уже видела их? — поворачивается она к Бэле.
Бэла ничего не может понять. Она всю ночь не сомкнула глаз, ходила из дома в дом, навещала больных ребятишек. И решила непременно пойти утром к главному санитарному врачу. Только на рассвете забылась тревожным сном… И вдруг точно гром среди ясного неба — приезжает чиновник из ЮНИСЕФ! Да вдобавок ещё Анджу и Манджу не вернулись… Может, кто-то ещё пропал?
— У нас тут, тетя Джоти, какое-то непонятное заболевание, — будто не расслышав слов госпожи Ананд, с трудом произносит Бэла. — Детская болезнь какая-то! За последние несколько дней шестнадцать человек…
— Я непременно навещу их, — не глядя на неё, говорит госпожа Ананд. Словно заворожённая, следит она за каждым движением Кунти и, помолчав, добавляет: — Что тебе сказать? Все из-за этого раззявы Гхоша…
Кунти выходит первой, госпожа Ананд спешит следом за ней. Обе торопливо шагают в сторону флигеля.
Тяжело дыша, вбегает Рамратия.
— Может, для мэм–сахиб чаю приготовить?
— Да–да, приготовь, пожалуй, — откликается Бэла. — И позови, пожалуйста, докторшу… Ну, ту самую, что обычно приходит к нам.
Недовольно ворча и шаркая башмаками, приплелась Муния: она получила нагоняй за то, что спала, когда ей надлежало стеречь у ворот.
— Ну, чего бубнишь спозаранку? — добродушно журит её дочь. — Может, змея укусила? Заклинанье от укуса знаешь? Ну, выкладывай, что ещё там.
— А что ещё там может быть? Кунти точно бхуты оседлали. Набычилась — того и гляди пропорет рогом.
— А тебя-то как занесло туда? Кругом столько места, а её так и тянет во флигель, будто мёдом тут кормят! Намалюют что-нибудь на воротах, вот тогда попрыгаешь!
XIX
Главный врач Патны доктор Миндж считается светилом педиатрии.
— Слушаю вас, — официальным тоном произносит доктор Миндж,
— Сэр! — берет слово госпожа Ранивала. — На прошлой неделе среди детей распространилось странное…
— Мадам Чако информировала меня, — прерывает её главный врач. — Вы хотите что-нибудь добавить?
— Сэр! Мне кажется, заболевание это заразное.
— Допустим. И что из этого следует?
— Господин доктор! — вступает Бэла. — Болезнь не просто заразная, она относится к числу острозаразных и, как показал опыт, может иметь летальный исход минут через тридцать — сорок после первых симптомов. Имеющиеся у нас препараты бессильны.
— Если препараты бессильны, зачем же вы пришли ко мне?
Но Бэла уже закусила удила.
— Почему вы так недовольны нашим визитом, господин доктор? — Голос её звенит, как туго натянутая струна. — В чем наша вина, может, в том, что мы своевременно дали информацию о неизвестной болезни?
— Свежие газеты! Свежие газеты! — раздается за окном звонкий голосок мальчишки–разносчика. — Покупайте свежие газеты! Потрясающее происшествие! На Непали-Котхи схвачены пятьдесят игроков в кости!.. Схвачены с поличным пятьдесят игроков!.. Свежие газеты! Читайте свежие газеты!.. Новости внутренней и зарубежной жизни!.. В трех городах Бихара вспышка неизвестной болезни! В Джамшедпуре, Бхагальпуре и Думке — неизвестная болезнь! Неизвестная детская болезнь!.. Свежие газеты!
Доктор Миндж выпрямляется в кресле, гневно поджав узкие губы. Вчера вечером он крепко выпил, и сегодня у него с утра трещит голова. Гневные глаза молодой женщины, сидящей напротив, и звонкий голос разносчика газет за окном словно подстегивают его, мысли проясняются.
— Я не сержусь на вас, — сухо произносит он наконец. — Хотел бы только узнать, почему меня не информировали вовремя?
— Не информировали вовремя, говорите? — изумлённо откидывается на спинку кресла Бэла. — Я ежедневно докладывала доктору Чако, но она не реагировала на мои сообщения!
— Я даже докладную подавала доктору Чако, — осторожно добавляет спутница Бэлы.
— Странная она, эта ваша доктор Чако, — листая газету, небрежно бросает доктор Миндж. — Не далее как вчера вечером в шутку сообщила мне, что две дамы из переулка Ганпатсинха совершили научное открытие. Выявлена новая, не известная до сих пор детская болезнь. Поэтому я полагал…
— В Джамшедпуре умерли двадцать детей! — несётся из-за окна. — В Думке — тринадцать! В Бхагальпуре — пятнадцать!.. Врачи встревожены! Лекарства не действуют!
— У нас заболели восемнадцать человек, сэр, — деловым тоном произносит Бэла. — Из них шестнадцать умерли, двое поправились.
— Поправились? Кто их вылечил? Чем лечили?
— Вчера поздно вечером мы вдвоём, — Бэла кивает в сторону Ранивалы, — отправились по вызову. У ребенка были все признаки этой болезни, но наша помощь не потребовалась. Оказалось, бабушка больного напоила его своим снадобьем, и ребенок поправился…