Завещание Холкрофта
Шрифт:
– Мы поставим здесь двух человек, причем один из них будет находиться в засаде. А на соседних крышах разместим четверых снайперов. – Пэйтон-Джонс отполз от бордюра. Теннисон последовал за ним. – Вы проделали исключительную работу, Теннисон, – сказал разведчик. – Вам удалось обнаружить пять засад за какие-то тридцать шесть часов. Как вы полагаете, это все?
– Думаю, нет. Тем не менее я рад, что нам удалось установить зону предполагаемых действий. События развернутся в одном из шести кварталов – от «Савоя» до Трафальгарской площади. Как только эскорт минует арку и свернет на Мэлл, мы сможем вздохнуть спокойно. А до тех пор я не могу быть
– Да. Все главы государств будут одеты в пуленепробиваемые жилеты, такие же пластины будут прикрывать ноги и низ живота. В шляпы также будет вшит пуленепробиваемый пластик. Президент Соединенных Штатов, конечно, вообще отказался надевать шляпу, а русские хотят, чтобы пластины вшили прямо в меха – но в остальном все в порядке. Риск минимальный.
Теннисон взглянул на Пэйтона-Джонса:
– Вы в самом деле так думаете?
– Да. А в чем дело?
– Думаю, что вы ошибаетесь. Тинаму не просто меткий стрелок. Даже ведя беглый огонь, он может изрешетить шиллинговую монету с расстояния в пятьсот ярдов. Так что, если из-под полей шляпы на секунду мелькнет лицо, ему этого будет достаточно. Он выстрелит в глаз – и не промахнется.
Англичанин сердито глянул на Теннисона:
– Я сказал, что риск минимальный, но он, конечно же, есть. При первых же признаках тревоги все главы правительств будут окружены живой стеной из телохранителей. Вы нашли пять засад; допустим, их еще пять. Даже если мы их не обнаружим – все равно эффективность действий Тинаму уже снижена на пятьдесят процентов, и шансы на то, что он окажется в одной из нераскрытых засад, – пятьдесят на пятьдесят, что совсем неплохо. Пока все складывается не в пользу Тинаму. Мы поймаем его. Мы должны это сделать.
– Поимка Тинаму много значит для вас, не так ли?
– Ровно столько, сколько она значит для вас, мистер Теннисон. Но гораздо больше, чем любое из дел, которое мне приходилось вести за тридцать с лишним лет службы…
Теннисон кивнул:
– Понятно. Я многим обязан Англии и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Но вздохнуть спокойно я смогу лишь после того, как эскорт минует арку Адмиралтейства.
Ко вторнику Теннисон «раскрыл» еще две засады. Теперь их было семь – они располагались одна за другой вдоль прямой линии от Стрэнда через «Савой» к крыше дома на углу Уайтхолла и Трафальгарской площади. Возле каждой засады дежурили, как минимум, пять агентов – они жались по коридорам и крышам, готовые пристрелить любого, кто попытается завладеть припрятанным оружием. Однако Теннисон по-прежнему был недоволен.
– Что-то не так, – бесконечно твердил он Пэйтону – Джонсу. – Я не могу понять, что именно, но что-то не так.
– Вы просто переутомились, – ободрял его Пэйтон в номере «Савоя», который на время стал их штаб-квартирой. – С работой вы справились безупречно.
– Не совсем. Что-то меня тревожит, и я не могу определить, что именно.
– Успокойтесь. Лучше вспомните о том, что вам уже удалось определить: вы нашли семь ружей. Очень похоже, что других засад нет. Тинаму обречен появиться в одном из своих укромных местечек, ведь ему нужно убедиться, что все идет по плану. Он в наших руках. Расслабьтесь. Десятки наших людей
– Но что-то не так.
Стрэнд была запружена народом. Толпы людей теснились на тротуарах, битком забитых от парапетов до магазинных витрин. Проезжая часть огорожена с обеих сторон. Решетки связали друг с другом толстыми стальными тросами. Перед заграждением рядами стояли лондонские полицейские и, зыркая по сторонам, помахивали дубинками.
Между полицией и людской толпой шныряли сотни оперативников из британской разведки. Многих агентов отозвали для участия в операции из-за рубежа. На этом настоял Пэйтон-Джонс. На поимку знаменитого убийцы, который поражал с пятисот ярдов шиллинговую монету, для подстраховки были брошены лучшие силы разведки. Оперативникам выдали миниатюрные передатчики, работавшие на сверхвысоких частотах – их переговоры невозможно было перехватить или заглушить.
В штаб-квартире, располагавшейся в номере «Савоя», царила напряженная обстановка. Каждый из присутствовавших здесь был экспертом в своей области. Мониторы отслеживали каждый ярд запруженного народом пространства, координатная сетка разбивала кварталы и улицы на отдельные квадраты. Каждый работающий передатчик также выводился на экран в виде движущейся светящейся точки. До начала операции оставались считанные минуты. Кавалькада автомобилей уже была в пути.
– Выйду на улицу, – сказал Теннисон, доставая микрорацию из кармана. – Я передвинул эту зеленую стрелку в положение «прием». Правильно?
– Да. Однако прошу вас воздержаться от каких-либо сообщений, если только они не будут жизненно важными, – предупредил Пэйтон-Джонс. – С момента, когда эскорт достигнет моста Ватерлоо, информация должна поступать с интервалом в пять секунд – через каждые пятьдесят ярдов пути, поэтому постарайтесь не забивать каналы.
Агент, сидевший за монитором, громко доложил:
– До Ватерлоо сто футов, сэр. Скорость – восемь миль в час.
Теннисон поспешно вышел из комнаты. Настала пора приступить к быстрым и решительным действиям, которые раз и навсегда покончат с «Нахрихтендинст» и укрепят позиции «Вольфшанце».
Теннисон вышел на Стрэнд и взглянул на часы. Через тридцать секунд в окне второго этажа отеля «Стрэнд Пэлес» покажется человек в коричневом плаще. Он находится в комнате 206, как раз под тем номером, где в матрасе спрятано ружье. Это и будет первым действием.
Теннисон огляделся вокруг, пытаясь отыскать кого-нибудь из людей Пэйтона-Джонса. Сделать это не составило особого труда: у всех агентов были рации, аналогичные той, что держал в руке он сам.
Он подошел к человеку, который пытался устоять на своем месте под натиском толпы. Теннисон уже говорил с этим агентом раньше. Он специально познакомился с несколькими людьми Пэйтона и разговаривал с ними утром, чтобы те его запомнили.
– Привет, приятель. Как дела? – спросил Теннисон.
– Простите?.. Ах, это вы, сэр. – Агент, не отрываясь, следил за перемещениями толпы на своем участке. Ему было не до пустых разговоров.
Вдалеке, у моста Ватерлоо, загудела толпа. Показалась кавалькада машин. Публика вплотную прильнула к заграждениям, приветственно размахивая флажками. Полицейские по обеим сторонам улицы сомкнули ряды, чтобы не дать народу броситься врассыпную.
– Смотрите! – вдруг закричал Теннисон, хватая агента за руку. – Вон там!