Завещание Холкрофта

Ладлэм Роберт

– Честно говоря, не знаю. Он ничего не сказал. Обещал позвонить вечером. – Холкрофт снял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с Буоновентурой.

– Тогда я сама поговорю с ним, когда он позвонит, – сказала Хелден, отходя к окну.

Трансатлантическая линия связи оказалась свободной: с Кюрасао соединили в течение минуты.

– Старик, да ты богач, оказывается! – раздался в трубке голос Сэма. – Хорошо, что мне не приходится оплачивать твои счета. Ну что, Ноули, нагляделся на этот чертов мир?

– Я много на что нагляделся,

Сэм. Моя мать тебе звонила?

– Ага. Просила передать, что хочет встретиться с тобой в Женеве примерно через недельку. Ты должен остановиться там в отеле «Д'Аккор», но об этом никому ни слова.

– В Женеве? Она едет в Женеву? Какого черта она вообще выехала из дому?!

– Она говорит, что дело принимает опасный оборот. Ты должен держать рот на замке и не предпринимать никаких действий, пока не встретишься с ней. Должен тебе сказать, что леди была очень и очень расстроена.

– Надо было мне позвонить ей. Телефон или адрес – она ничего не оставляла?

– Ничегошеньки, дружок. По-моему, она очень торопилась, да и связь была гнилая. Она звонила аж из Мехико. Послушайте, ребята, может, кто-нибудь расколется: что происходит?

Холкрофт отрицательно покачал головой, словно Буоновентура сидел напротив:

– Извини, Сэм. Как-нибудь в другой раз. Обещаю.

– Ладно. Может, и вправду расскажешь. Я всегда готов. Смотри там – следи за собой. Матушка у тебя – просто прелесть. Так что уж побудь примерным мальчиком.

Холкрофт повесил трубку. Приятно иметь такого друга, как Буоновентура. «Наверное, он для меня такой же верный друг, как тот щеголь – для Хелден», – вдруг поймал себя на мысли Ноэль. Интересно, что имела в виду Хелден, когда спрашивала у Проклятого насчет прикрытия? Для чего ей прикрытие? И кто ее прикрывает?

– Мама вылетела в Женеву, – сообщил он Хелден.

– Я уже поняла, – ответила та, поворачиваясь от окна. – Ты расстроен?

– Да. За ней кто-то следил в Мехико. Мейлз схватил шпиона в аэропорту, но тот успел проглотить цианистый калий, прежде чем полиции удалось что-либо выяснить.

– «Убей меня – на мое место встанет другой. Убьешь того – его заменит третий». Кажется, так?

– Да. Я уже об этом думал.

– А Иоганн об этом знает?

– Я рассказал ему все.

– И что он об этом думает?

– Он теряется в догадках. Ключом ко всему был Бомонт. Нам теперь некуда деваться, кроме Женевы. Будем надеяться на то, что нас никто не остановит.

Хелден подошла к нему.

– Скажи мне, что они – кем бы они ни были – могут с вами сделать? Если вы втроем придете в банк – благоразумные, согласные во всем господа, – то дело будет сделано. Ну что они смогут сделать?!

– Ты сама ответила на этот вопрос прошлой ночью.

– То есть?

– Они могут убить нас.

Зазвонил телефон. Холкрофт снял трубку:

– Алло?

– Это Теннисон, – голос в трубке прозвучал напряженно.

– С вами хотела поговорить сестра, – сказал Холкрофт.

– Погодите минутку, – попросил Теннисон. – Мне сперва нужно поговорить с вами.

Она уже знает?

– Да. Вам, я вижу, тоже все известно.

– Мне сообщили из редакции. Выпускающий редактор знал, как мы были близки с Гретхен. Это ужасно.

– Если бы я только мог как-то вас утешить…

– Я ведь тоже не могу вернуть вам отчима… Увы, с трагедиями нужно справляться самому. Никто не сможет помочь тебе, когда случается такое. Хелден вас поймет.

– Скажите, вы не верите версии, опубликованной в газетах? Про катер, попавший в шторм?

– В то, что они вышли в море и не вернулись, – верю. В то, что в этом виноват Бомонт, – нет, не верю. Слишком неправдоподобно. Каким бы мерзким типом не был Бомонт – моряк он отличный. Он чуял шторм за двадцать миль. Если бы он был на катере, он успел бы причалить к берегу задолго до бури.

– Кто же виноват, в таком случае?

– Друг мой, мы с вами прекрасно знаем – кто. Тот, на кого он работал. Они направили Бомонта в Рио следить за вами, а вы его раскололи: зачем им такой агент? – Теннисон сделал паузу. – У меня создается впечатление, что они знали о нашем намерении ехать в Сен-Тропез. Но они не смели убивать Гретхен. Этому нет оправдания. Никакого.

– Я очень сожалею. Господи, я чувствую себя виноватым.

– Вы тут ни при чем.

– Может, к этому все же приложили руку англичане? – высказал предположение Холкрофт. – Я рассказал Кесслеру про Бомонта, и он обещал передать информацию о нем в Лондон. По дипломатическим каналам. Быть может, англичане не стали мириться с тем, что капитан разведывательного судна оказался агентом ОДЕССЫ?

– Искушение убрать Бомонта могло быть велико, но никто из властей предержащих в Англии не разрешил бы убивать Энтони. Они запрятали бы его в тюрьму и потихоньку выкачивали бы информацию с помощью пыток, но убивать Бомонта не стали бы. Он был им нужен. В убийстве замешаны не те, кому они могли принести пользу, а те, для кого знания Бомонта представляли угрозу.

Аргументы Теннисона были весьма убедительны.

– Вы правы, – сказал Холкрофт. – У англичан не было никакой корысти убивать Бомонта. Напротив, они должны были беречь его как зеницу ока.

– Именно. Кроме того, не следует забывать и о моральном факторе. Возможно, МИ-6 и терпит урон от своекорыстных людей, но до убийства они не опускаются. Это для них – дурной тон. Они всеми силами стараются сохранить свою репутацию и готовы на все, чтобы восстановить ее, если она вдруг пошатнется. И я молю бога, чтобы мои представления об их щепетильности не оказались ложными.

– Что вы имеете в виду?

– Я сегодня вылетаю в Лондон. Завтра утром я хочу встретиться с Пэйтоном-Джонсом из МИ-5. Намереваюсь предложить ему сделку, перед которой он, по-моему, устоять не сможет. Есть у меня на примете некая птица, которая очень быстро перемещается с места на место, всякий раз так меняя окраску перьев, что становится совершенно незаметной, сливаясь с окружающей средой.