Завещание каменного века (сборник)
Шрифт:
— Слушаю.
От этого сухого и внятного голоса меня непроизвольно передернуло. Чувство гадливости, которые он вызывал мерзкою формой, усилилось. За те немногие часы, что я пробыл в образе мальчишки, я не имел дела с роботами — видел только их искореженные тела в цирке.
Я завороженно смотрел на его бесстрастную цилиндрическую физиономию. Эта чертова бестия тридцать тысяч лет истуканом просидел в своей нише, а теперь как ни в чем не бывало:
— Слушаю.
Я подавил отвращение.
— Принесите вязанку дров, мяса на двенадцать порций шашлыка
— Через пять минут, — пообещал робот и уковылял по коридору.
Пять минут давно истекли, а робот не появлялся. Длинный пустой коридор с несколькими нишами, в которых затаились пауки, действовал угнетающе. Тишина подавляла и настораживала, может быть, тем и настораживала, что вовсе не была такой абсолютной, какой должна быть. Почудился смутный заглушенный звук — так вскрикивают от внезапного испуга или боли.
Показался робот. Двумя клешнями он толкал перед собою тележку на роликах. Тонкий писк струился из-под нее: видимо, смазка была не безупречной. На нижней полке сложены поленья, наверху — посуда и продукты. Всего я сразу не охватил взглядом, но что-то показалось мне странным.
— Кто кричал только что? — спросил я.
Вспыхнул глазок индикаторной лампы на приемной мембране — вопрос дошел до робота. Но он ничего не ответил.
— Здесь есть люди? — спросил я.
— Есть.
— Кто? Здесь никого не может быть!
— Сегодня прибыли двенадцать человек, — равнодушно объяснил робот.
— А помимо двенадцати? — допытывался я.
— Никого.
Я забрал тележку и покатил ее в дверь. Опять защелкали контрольные счетчики, исследуя: человек ли я, не робот ли?
Машинально похлопал себя по карманам. Спичек в них, конечно, не оказалось. Как же добывал огонь мальчишка? Ведь он растапливал камин. Вспомнил! Вот эта штучка, похожая на медицинский шприц, — миниатюрный огнемет: нажмешь на кнопку — брызнет огонь. Огненная струя была такой жаркой, что дрова мгновенно занялись пламенем. Все же не до конца Виктор был последователен: к обстановке каминного зала скорее бы подошло кресало и трут, чем автомат.
Тяга была превосходная, в трубе загудело.
На этот раз вскрик донесся из каменного чрева. Мгновенный холодок пробежал у меня по спине. Я посмотрел на гостей. Эва испуганно расширила глаза и вздрогнула. Остальные как будто ничего не слышали.
— Это ветер, — сказал я.
Эва взглянула на меня. В ее глазах была тревога.
— Ветер, — повторил я.
Она поверила и успокоилась.
Видимо, никто из них не видел раньше огня. Эва попыталась ладошкой погладить пляшущий язык пламени — испуганно отдернула руку. И так же, как делают дети, сунула обожженный палец в рот. Непроизвольный этот жест почему-то обрадовал меня: такое чувство, будто среди манекенов из папье-маше я вдруг обнаружил неподдельного живого человека.
Красное зарево огня и тепло наполнили комнату уютом. Пора было позаботиться о еде.
Я надеялся, что мясо на шашлыки подадут выдержанным в лимонном соке со специями. Но, по-видимому, Виктор приготовлял мясо сам. На блюде лежало неразделанное стегно, вместо
Я принялся разделывать мясо. Меньше всего вырезка походила на баранину — скорее уж на конину. А жир почему-то был желтый, словно барсучий.
Робот, как и в первый раз, бесшумно подковылял ко мне.
— Какое мясо подали? Это не баранина.
— Баранины нет. Говядина.
— Говядина? Отчего такой желтый жир?
— Скот содержится в темноте.
Похоже на правду. Возможно за тридцать тысяч лет бараны вымерли, а коровы в подземных стойлах выродились. Должна же и у них продолжаться эволюция. Почему я решил, что застану здесь все таким, как было? Только зачем понадобилось содержать скот в темноте? У них же должны быть открытые скотные дворы. Фу, чертовщина! Откуда я могу знать про скотные дворы, какие они у них?
Угли нагорели. Мангал и шампуры хранились на обычном месте, в боковой нише камина. Он на добрых полтора метра выдавался из стены, был облицован темным зернистым диабазом. В устье печи имелось специальное гнездо, куда ставилась жаровня, так что дым и чад уносило в трубу.
Запах мяса сводил меня с ума. Зато мои гости были совершенно равнодушны к аппетитному запаху — разморились и задремали в креслах возле камина. Нашего брата, землян, запах жареного мяса давно заставил бы позабыть про сон. Одна только Эва прищуренными глазами смотрела на огонь, ноздри у нее тихонько вздрагивали. Щеки раскалились от жара, красное зарево огня сделало их похожими на бронзовые.
Я раздал всем по шашлыку на шпажке и налил вина в бокалы. Никакой другой посуды истукан-робот не подал, а мне не хотелось лишний раз встречаться с омерзительным пауком. С шашлыками можно расправиться и при помощи рук. Обходились же мы в туристических походах без вилок.
Мясо сочное и, верно, напоминало говядину. Однако никто из моих гостей не отважился приступить к шашлыку.
— Ну же, смелее! — подбодрил я Герия. Мне хотелось загладить свою вину перед ним.
Герий попытался откусить, но не смог перегрызть волокна и положил в рот целый кусок. Долго мусолил его — не жевал, а именно мусолил, словно во рту у него были голые десны. Хотел проглотить и подавился. Я по земной привычке постучал его по спине. Он испуганно выпучил глаза. Но все же проглотил.
После него никто уже не захотел рисковать. Потом отважились трое: Итгол с Игарою и Эва.
Странно: почему эти трое все время выделяются? Во всем.
Нужно было и об остальных позаботиться. Я решил заказать для них манную кашу. Всякую пищу, кроме шашлыков, готовили на общей кухне. Приготовление шашлыков — привилегия Виктора.
Робот не вышел мне навстречу. Я заглянул в нишу — пусто. Мне не могли быть известны порядки, заведенные на астероиде, но почему-то я был твердо убежден: паук не смеет никуда отлучаться из ниши без указания.