Завещание Мадонны

Жукова-Гладкова Мария

– Вы и раньше знали, что вы удочеренная? – уточнил Петя.

Ломакина кивнула.

– Родители сказали мне об этом в пятнадцать лет, после смерти моего любимого деда. Решили, что я должна знать. Это не изменило моего отношения к ним. Я их любила и люблю.

– У вас тогда не возникло желания найти ваших биологических родителей?

Катя хмыкнула.

– Я заочно возненавидела мою биологическую мать. Я повторяю: я виделась с ней всего один раз.

– Вас убедил с ней встретиться Алекс? – уточнила я.

Катя кивнула.

– Посмотреть коллекцию? – спросил Петя.

Катя улыбнулась и опять

кивнула.

– Она вам без проблем ее показала? – удивился сотрудник органов.

– Наоборот, хвасталась. Рассказывала, какой у меня был героический прадед. Ограбил какие-то немецкие семьи или музеи – и герой.

– Ну, вообще-то немцы от нас тоже много чего вывезли, – заметила я.

– Давайте не будем об этом, – предупредительно подняла руку Катя. – Это бесконечная тема, у каждого своя правда.

– Вы не одобряете своего прадеда или гордитесь им? – спросил Петя.

– Генерала Иванихина? Да плевать я на него хотела с высокой колокольни, – зло сказала Катя. – Все, хватит. Давайте сменим тему. Вы же про Алекса хотите узнать? Генерал Иванихин давно в аду. И лично с ним я знакома не была. Спрашивайте про Алекса. Расскажу что могу. Из мелкой женской мести. Терпеть не могу, когда меня используют.

– Что конкретно он хотел? – спросил Петя. – Что-то конкретное он вам говорил или нет? Вспомните, пожалуйста.

– Не знаю. И не могу догадаться. Я же уже вам объясняла: он ходил вокруг да около. И окучивал одновременно меня и Римму!

– Его интересовали картины Ярослава Морозова? – задала вопрос я.

– Кого? Я про такого даже не слышала. Что это за художник?

Я вкратце пояснила, естественно, не упоминая аукцион и тайное послание, возможно, скрытое на одной из картин. Алекс вполне мог не знать про Ярослава Морозова и его тайны. Хотя он был на том аукционе… Но ничего не купил. И даже не пытался. Он следил за происходящим? За тем, кто что купит? Зачем? Чтобы потом перекупить или… Нет, я не должна плохо думать о человеке, с которым незнакома лично. Хотя моя профессия вынуждает думать именно так.

– Циммерман однозначно ни разу не упоминал при мне Ярослава Морозова, – уверенно сказала Катя.

– Каких-то художников он упоминал? Фамилии? Кто его больше всего интересует? Может, не конкретные художники, а представители какой-то страны? Школы? Направления?

– Леонардо да Винчи, – хмыкнула Катя.

– В каком смысле его интересует Леонардо да Винчи? – удивленно посмотрел на Ломакину Петя.

– По-моему, во всех. Он ходил в Эрмитаж смотреть на его картины. Он очень много знает про Леонардо, причем такие детали, о которых я никогда не слышала. Насколько я поняла, он специально занимался изучением его биографии.

– И что? – спросил Петя.

Катя пожала плечами.

– Он хочет приобрести что-то из картин Леонардо да Винчи? – поинтересовалась я.

Катя покрутила пальцем у виска.

– Вы думаете, их где-нибудь выставляют на продажу? – с улыбкой посмотрела она на меня.

– Я не знаю, – честно сказала я. – Но ведь нельзя этого исключать.

– Вы можете поверить в то, что Эрмитаж выставит одну из двух имеющихся там работ?! Бред.

– Спереть могут, – со вздохом сказал сотрудник органов и тут же добавил: – Теоретически. Подменить на копию. Я тут недавно обалдел, узнав, сколько существует копий картин Караваджо.

Он не удосуживался их подписывать! Поэтому их в дальнейшем и копировали с таким усердием. До сих пор неизвестно, где оригинал картины «Поцелуй Иуды». Их вроде бы десять штук! Вы уверены, что у нас в Эрмитаже висят одни оригиналы? Я лично – нет. И вообще в нашей стране все возможно. Могут легально забрать. Уже были прецеденты… Иконы-то точно теперь из музеев будут забирать.

– Вы о чем? – удивленно посмотрела на него Катя.

Я тоже вначале не поняла, о чем речь. Оказалось – о Торопецкой иконе, которую в 2009 году перевезли из Русского музея в поселок под названием Княжье озеро. Тогда директор Русского музея говорил, что на полгода. Они давно миновали, и похоже, что с Торопецкой иконой и Русскому музею, и нашему городу следует попрощаться навсегда. Хотя некоторые люди об этом предупреждали с самого начала, несмотря на заверения высокопоставленных лиц (как светских, так и церковных) о том, что икона к нам обязательно вернется. Но потом вдруг начались разговоры об отсрочке, о возвращении иконы в Торопецкий храм, где она находилась изначально. В храме – как утверждают – ведутся работы по реконструкции для создания идеальных условий для хранения иконы. Пока она находится в одной из подмосковных церквей. В деле замешан один известный бизнесмен, вкладывающий личные средства в «хранение святыни». Именно он заказал проект реконструкции храма.

Если трезво посмотреть на ситуацию, то получается, что общенациональное достояние отдается в частные руки. Очень похоже на приватизацию произведений искусства. Да, возможно, условия хранения в заказанной двойной климатической капсуле будут идеальными, броня защитит от вандалов. Но в крупном музее, расположенном в одном из центров мировой культуры, икона была доступна для обозрения широких масс, разных национальностей, разных вероисповеданий, но ценящих живопись. А в России создан прецедент: человек с большими деньгами может поступить как один спонсор и бизнесмен, возжелавший «опекать» Торопецкую икону.

– Но Леонардо да Винчи… – ошалело произнесла Ломакина.

Петя пожал плечами. Я тоже пожала плечами. Петя работает в органах, я веду «Криминальную хронику». Мы многого насмотрелись и наслушались за годы своей работы. Я на самом деле не очень удивлюсь, если у одной из картин Леонардо да Винчи или кого-то еще из известных мастеров найдется «спонсор». Интересно только, какую версию предложит этот самый «спонсор». И если «вдруг» обнаружится, что какая-то известная картина уже давно отсутствует в Эрмитаже или Русском музее и вместо нее висит хорошая копия, я тоже не особо удивлюсь. Я живу в России в начале двадцать первого века, когда продается все…

– Вы спрашивали у вашей родной матери про Леонардо да Винчи? – задала вопрос я, вспоминая, что мне говорила Алла Иванихина.

Катя хмыкнула:

– Я, по-моему, перечислила всех знаменитых художников. Уточняла, нет ли у мамочки Рафаэля, Дали, Шишкина с Левитаном… Еще кого-то называла. Может, и Леонардо да Винчи, раз он у меня в голове крутился после рассказов Алекса.

– Все-таки что его интересовало? – спросил Петя. – Вспоминайте.

– Его не интересовали конкретные художники – ну, кроме патологического интереса к Леонардо. Ой, да! Его интересовали картины с лошадьми.