Завещание предков
Шрифт:
– Ладно-ладно, Аника-воин. Мыслю, ты все, что творилось в вашей деревне, видел?
Парень стиснул кулаки и кивнул:
– Я за околицей в кустах спрятался. Видел, как поганые по домам кинулись. Они согнали всех в одно место и спрашивали...
Я подался вперёд:
– Что?
– Видели ли они русских воев?
– Что, так и говорили "русских"? Или "урусов"?
– Русских.
Я и Лисин переглянулись.
– Что дальше?
– Никто ничего не знал. Так поганые обозлились и стали плетьми
Парень отвернулся, а его мать всхлипнула.
Я прикрыл глаза. Всю деревню сожгли, вместе с жителями. Изверги, каких на Русь приходило немало, и ещё придёт. Чувствую, как в груди зарождается свирепая ярость. Они должны ответить за это. С трудом удается погасить пылающий в груди пожар. Скоро так берсерком стану. Ладно, надо думать дальше. Почему поганые спалили деревню? Бесятся от того, что нас не нашли? Начали свою месть, вырезая всех, кто меньше тележного колеса? И ещё странно то, что в их вопросе звучит не "урусуты", а "русские". Так может говорить только русский, или тот, кто долго жил на Руси. Один из восточных купцов, или их приказчиков? Скорей всего. Современная разведка, мать её.
– Что скажешь, Володимир Иванович?
– Скажу, Макар Степанович, что надо с этим Буолом поговорить ещё раз. Идем без дневок. Думаю, лошадки выдержат. Как мыслишь, до вечера успеем?
Лисин кивнул:
– Должны.
Парень выступил вперёд:
– Возьмите меня, бояре. Я из лука метко стреляю.
– Павша!
– Мужик вскрикнул и опасливо покосился на нас.
Не глядя на отца, парень твёрдо повторил:
– Возьмите меня, бояре. Я отомстить хочу. Там Софьюшку... мою погубили...
– И Павел сильно, до скрипа, сжал зубы и отвернулся.
Сердце сжалось. Софья, как там она? Вздыхаю и смотрю на беженцев.
– Возьмем всех. Макар Степанович, будь добр, ты их в обоз определи. Демьян, как приедем, ты, парня к себе заберёшь, и посмотришь, что может. Всё, бояре, вперёд.
До основного лагеря добрались даже раньше, удачно скрываясь от многочисленных монгольских дозоров. Кубин, предупрежденный о нашем приходе тихим дозором, встречал у края болота, что был вокруг лагеря. Он спросил, кося взглядом на проезжающих ратников:
– Ну, как прошло, все живы? Бой с тяжелой конницей был?
– Да, был, был. Отлично всё прошло, Матвей Власович. Даже раненых не имеем. Макар Степанович, вон подтвердит.
Лисин кивнул:
– Это так, Матвей. Правда, в этом придумка Володимира Ивановича помогла. За раз, почти всех поганых в ад отправили. Господи, помилуй.
– И Лисин перекрестился.
– Но поработать сабелькой пришлось, правда как-то странно получилось - в бою с легкой конницей у нас язвлёные были, а тут нет.
Пропустили мимо себя всю дружину вместе со всем обозом и поехали последними. Кубин махнул рукой.
– Про то, что наперво было, я знаю.
Усмехнувшись, я сказал:
– Да фугас я из всех бомб собрал, и все бочки с нефтью и дегтем в центре поставил.
Кубин понятливо кивнул:
– Адскую машину зорвал, значит. А как ты всех монгол у бомбы собрал-то? И как зажигал?
Я подробно пересказал деду Матвею все события. Потом свои впечатления высказал Лисин. Не хватало только, чтоб дополнить рассказ, детского восторга Лисина-младшего, который вместе с Демьяном Гориным ехал где-то впереди колонны. Впечатленный Кубин покачал головой, как бы не веря, и произнес:
– Удивительно, но такое мне, кадровому военному в голову бы не пришло. Жаль сам того не видел.
– Да ладно, Власыч, увидишь ещё. Тут вот какое дело есть.
– Мы переглянулись с Лисиным.
– Мы деревню одну проехали. Сожжённую дотла монголами. И жителей из неё встретили, что успели от них в лес убежать. Так один паренёк, скрытно пробравшись к окраине, все видел и нам поведал. Монголы, похоже, наш отряд искали и о нас спрашивали. О русских.
– Я выделил последнее слово.
Кубин нахмурился:
– Считаешь, о нас знают, и ищут именно о нас?
– Да, и подробно об этом поведать может наш пленник. Его, кстати, Макар Степанович повязал. Тот почти незаметно в лес пробрался. Мы его допрашивали, и про отряды, что нас ловят, узнали. Чую, что не всё он нам поведал. Хорошо, что я его с братьями Борзовыми к тебе отправил.
Кубин кивнул:
– В срубе сидит, под присмотром Борзовых. Я к ним после вести о вас зашел. Обрадовал, что назад возвращаетесь.
– Лады. Надо будет с ним вдумчиво потолковать.
Краем глаза замечаю как в стороне тропы, из-за кустов, материализуется ратник, как я понял, из тихого дозора. Кивнув нам, он так же исчезает, как будто его и не было. Кубин, видя это, усмехается, а я говорю:
– Хорошо ты, Матвей Власович, научил тихие дозоры нести караульную службу. Прям, как лешие, по лесу хоронятся.
– Тьфу, ты, Господи, лешего поминать.
– Крестится Лисин.
– Но ты прав, Володимир Иванович, справно у них выходит.
Лес сменился редколесьем. Сам лагерь был построен на острове среди обширных болот и озер в этих местах. Имелось только два прохода на остров, по одному из которых сейчас двигалась дружина с обозом. Он проходил прямо через болото и в самых топких местах, которые даже в мороз не замерзали, была проложена гать. Другой проход был на противоположной стороне, там тропа проходила меж заболоченных озер, но по твердой почве. Незнающему человеку здесь не пройти. Белая гладь снега, покрывшего чуть прихваченную морозами болотную жижу, обманчива. Вроде обычное ровное поле, а ступишь на него, провалишься и "мама" сказать не успеешь.