Завещание предков
Шрифт:
– Что это?
Я отпустил кнопку и притворно заозирался:
– Где?
Купец показал на зажигалку:
– Это.
– Ах, это? Это самозажигающееся огниво. Редкая вещь, больше такой нигде нет. Бешеных денег стоит.
– Я хищно улыбнулся про себя, называя цену:
– Целых пять гривен отвалил за неё.
В общем-то я не врал. Зажигалка стоила пять рублей, но купцу не объяснить разницы между тем рублём и теперешней гривной. Не поймёт, как я до сих пор не могу понять цен этого времени. На одну гривну нехилый
Купец сглотнул и выпалил:
– Четыре!
Отлично! Рыба заглотила наживку, подсекаю - продано, и даже дороже чем первая. Опять сильный пинок ногой. Терпи, дед Матвей, нужно терпеть.
– Согласен. Держи.
Купец нажал на кнопку, пьезоэлемент щелкнул и появился огонек. Не отпуская кнопку и завороженно смотря на огонь, купец, наконец, перекрестился. И как Кубин ещё держится? Даже пинаться перестал, ничего, смех продлевает жизнь, хоть и сдержанный. Пей, дед Матвейю. сбитень маленькими глотками и терпи!
Я провел инструктаж по пользованию огнивом. Теперь при рачительном использовании зажигалки хватит надолго. Предупредил о том, что долго держать в горящем состоянии огниво нельзя. Кузьма Ерофеевич с трудом оторвал палец от кнопки, а у меня промелькнула злорадная мысль - впулить купцу последнюю зажигалку, но я отогнал её. Всё-таки огниво самому понадобится, а спички, что остались, приспособлены для быстрого поджога моих фугасов.
Наконец счастливый обладатель "самозажигающегося огнива" оторвался от созерцания оной и выкрикнул:
– Прошка, вина неси!
Ага, это правильно, как в лучших традициях - сделку надо обмыть. Рядом вздохнул облегченно дед Матвей, поняв, что цирк окончен. В светлицу вплыла Прошка и у меня опять в голове заиграла "Во поле берёзка стояла". И как так у неё получается?
По купцу было видно - сделкой он весьма доволен, тем более, что я принял его цену в три гривны и он должен мне только одну. Выпив по кубку вина, я достал мешочек с драгоценностями и, глядя на заинтересовавшегося хозяина, сказал:
– Тут у меня, Кузьма Ерофеевич, украшения с камнями самоцветными есть. Вот, продать хочу.
И высыпал всё на стол. Всё кроме любимого перстня мамы и кольца с брильянтом, что я подарил Софье Гориной.
Купец подержал в руках жемчужное ожерелье и отложил в сторону. Понятно, такого добра тут море. Вот причудливо витые цепочки и огранка камней его заинтересовала. Он долго рассматривал каждый предмет, потом поинтересовался:
– Где такое лепо делают?
Я пожал плечами:
– На меч взял.
– А что ещё сказать?
От купца выехали через час.
За воротами Кубин, наконец, вздохнул и рассмеялся. Я тоже ехал, улыбаясь, вспоминая, как продавал купцу золото. Купец так увлёкся, что пропустил мимо ушей мою цену. А я заломил, как сначала думал - много. Золото во все времена ценилось, поэтому прикинув примерную цену за один предмет в одну гривну, увеличив её с оглядкой на эксклюзив
– Пятьдесят гривен.
Непомерная цена, но я не знаю, сколько может стоить хоть один перстень с камнем ограненным таким макаром, но поторгуемся, а там посмотрим. Кузьма Ерофеевич, оторвался от созерцания причудливого плетения золотой цепочки и переспросил:
– Что?
– За всё прошу пятьдесят гривен.
– Кхм... пятьдесят, - купец погладил бороду и, оглядывая золото, выдал свою цену: - Тридцать.
Очередной пинок Кубина. Смотрю на него и вижу отрицательное покачивание головой. Не дурак, понял, настаиваем на своей цене. Реакция купца на цену говорит о том, что я предложил меньше чем могут стоить драгоценности. Скорей всего у него нет столько наличности, то есть серебра, но по купцу видно, что драгоценности его очень заинтересовали и упускать их он не собирается. Конечно, сбить цену попробует, но стоять на своём буду крепко, а вместо серебра предложу бартер. В конце концов, у купца найдётся много чего нужного.
– Пятьдесят - это хорошая цена за такие камни и золото.
Кузьма Ерофеевич молча кивнул, неотрывно смотря на золото, поэтому не заметил кивка деда Матвея, потом провёл пальцем по звеньям цепочки и взял перстень.
– Лепота какая.
Так, начинаем обработку:
– Обрати внимание, Кузьма Ерофеевич, огранка камня какая, нигде такой не найдёшь.
Купец кивнул и, вглядевшись во что-то, спросил:
– А энто что тут?
– Он показал на внутреннюю часть перстня, где обычно набивают пробу.
– Это, Кузьма Ерофеевич, знак мастера (пинок деда Матвея).
Но купец на это ничего не сказал, он крутил перед глазами камень в перстне.
Я был прав в том, что у него нет столько серебра. Об этом проговорился сам купец, сказав, что у него всего тридцать гривен серебром. Я тут же предложил бартер - отдать весь запас круп и хлеба, плюс теплые вещи для дружины и всякую походную утварь. Но этого было недостаточно. Кубин тут же добавил - нужны сани и лошади. Здравая идея! Тут уже я пихнул деда Матвея, а он мне подмигнул.
Прикинув остаток, а он был ещё огромен, задумались. Всё-таки чем ещё можно погасить пять гривен?
Торг уже затих, площадь почти опустела, но мы ехали медленно, а куда спешить?
Кубин усмехнулся:
– Знаешь, Володя, ты так торговался, что я подумал - ты в прошлой жизни купцом был.
Я покосился на Кубина и хмыкнул:
– Нет, Власыч, ты ошибаешься, для меня это, - я хлопнул по полному кошелю, - тлен, мусор. Я торговался не ради денег. Каждая гривна - это одна хорошая бронь, вроде нашей, две-три сабли или меча из булатной стали, один боевой конь. Да ты сам должен понимать. А умение торговаться... после стольких лет в уголовном розыске, не то что торговаться научишься, обезьяну уболтаешь отдать тебе последний банан.