Завещание предков
Шрифт:
Холм был не высокий, но со стороны реки был склон гораздо круче, он то и даст нам большую фору. Я усмехнулся: "умный в гору не пойдёт", и мы стали нагонять ушедших далеко вперед бояр. Демьян и я скакали последними. Оглянувшись, увидел, что монголы уже спустились с холма, их как раз около сотни, и двести пятьдесят - триста метров между нами. Вот и будем держать их на этом расстоянии.
Двадцать всадников уходили от погони по полю россыпью и прижимаясь к лесу. Между боярами промелькнула стрела, в щит за спиной тоже стукнуло. Пробуют
– Демьян, бей!
Дын. Дын.
Мы разворачиваемся и стреляем. Увлеченные погоней монголы не заметили, что два степняка, скачущих последними, слетели с лошадей. Вот так, не одни вы умеете стрелять!
Дын. Дын.
Ещё двое слетают в снег. Степняки взвыли и стрелы посыпались градом. Всхрапнув, покатилась кувырком лошадь под Николаем Варнавиным, но он, вылетев из седла, вскочил и кинулся в лес. Уйти успеет, надеюсь.
В конце поля сворачиваем в пролесок и на повороте стреляем - минус два. Теперь ходу, так как степняки приблизились на метров пятьдесят ближе. Кони взрывают снег, уходя в кусты, и несколько стрел пролетают мимо, но в щит все равно противно стучит. Блин, только в коня бы не попали. Несёмся через кусты и мелкую берёзовою поросль. Из-под копыт в разные стороны разлетаются зайцы. Даже становится смешно - у них тут что, сейшн косых и длинноухих?
А степняки не стреляют, значит уже в перелеске. Здесь не постреляешь - мешается всё.
С пролеска вырываемся опять на поле, совсем узкое, но длинное и прямое. Мы несемся по полю к плотной стене елового леса, у которой мы и останавливаемся, выстроившись в ряд лицом к врагу. Степняки, выскочив из пролеска, взревели:
– Уло! Кху-кху-кху!
Они не стреляли, считая, что нам никуда не деться, и, улюлюкая, летели, предвкушая скорую расправу.
Усмехнулся, глядя на спешку степняков. Мы стоим, а они скачут ещё быстрей. Спешат напиться крови? Ну-ну, захлебнётесь, своей.
Я вложил в свой свист всю силу, от которой, показалось, вокруг покачнулись ёлки, стряхнув снег со своих лап. Кони вздрогнули, а мой жеребец взвился на дыбы, сразу пришлось вцепиться в гриву, чтоб не вылететь из седла. А елки действительно качнулись, выплескивая из своих объятий русскую кованую рать, которая тут же устремилась вперёд. Мать ети! Еле успокоив жеребца, досадно посмотрел на атакующие сотни, впереди которых летел клич:
– Китеж!
Треск и крики, жалобное ржание и яростный рёв. Степняки, уцелевшие от удара первого ряда бояр, тут же гибнут, налетая на острые рогатины второго ряда. Тех, кто уцелел при столкновении, в мгновение располосовали саблями. Единицы скачут прочь, пытаясь уйти, но вылетают из седел, пронзённые сразу несколькими стрелами. А я хотел взять одного степняка живым. Ага, взял языка. Выбирай любого - вон лежат. Еду к стоящим Лисину и Садову. Оба удовлетворённо смотрят на убитых монгол.
– Тимофей Дмитриевич, мы же...
Оба поворачиваются:
– Что?
– Все хоть целы?
Лисин озирается.
– Да вроде все.
– И тут же добавляет:
– Ну и свистнул ты, что своего жеребца напугал.
– Угу, - буркаю в ответ, - откуда я знал, что он такой пугливый?
Садов, улыбаясь, смотрит мне за спину:
– Посмотри-ка, что там.
Оборачиваюсь и смотрю за спину, но увидеть, что там мешает щит. Тяну поводья, и жеребец послушно крутится на месте. Осматриваюсь, но ничего смешного не вижу, правда, ратники, что стоят рядом тоже улыбаются. Оборачиваюсь и пристально смотрю на уже хохочущего Лисина.
– Чего смешного, Макар Степанович?
Лисин, утирая выступившие слёзы, опять показал мне за спину:
– Щит, Володимир Иванович. Ты на дикого образа стал похож.
Снимаю щит со спины. Мда, густо натыкано. Свой щит я оставил, так как он давал блики, поэтому взял обычный.
– Не дикий образ, Тимофей Дмитриевич, а дикобраз.
Про дальнего родственника простого ежа я рассказал после того как "дикобразом" я Демьяна обозвал. Тот после тренировки весь вспотел и, сняв шлем и подшлемник, предстал со всклоченными волосами. Выглядел он тогда действительно похоже на дикобраза.
А Горин уже рядом и показывает свой щит, тоже густо утыканный:
– Я как его на руку перебросил, испугался было.
Я, пытаясь вытащить стрелу, хмыкаю:
– Поздно пугаться. А я вот не перебросил, договаривались-то стрелами всех перебить.
– И выразительно смотрю на сотников, а им хоть бы хны - довольны боем и всё тут. М-да, вот и планируй операции, всё равно по-своему сделают. Вздыхаю и продолжаю пытаться вытащить стрелу. Она ломается. Плюнуть бы на этот щит да взять другой, но как же клич "Со щитами"? В бой-то с этим шел. Ругаюсь сквозь зубы.
– Понатыкали, ироды. Вот как стрелять-то на скаку надо! Только, нам с Гориным и досталось.
Демьян со стрелами поступил кардинально - он не стал их вытаскивать, а просто обрубил.
– А чего удивляться, мы последние скакали, а ещё Варнавин рядом был.
– Варнавин! Жив ли?
Бояре крутят головами, а Лисин хмыкает:
– Жив, Николай. Вона, тож как дикий образ едет.
Все смотрят в сторону перелеска, откуда на лошади, да ещё с двумя привязанными заводными и чем-то нагруженными, едет Николай Варнавин. Облегченно вздыхаю - ну, слава Богу, жив. Варнавин здесь все тропы знает, и задание у меня для него есть - ему вместе с братом предстоит поисковый рейд. Необходимо найти отряд Ефпатина, то есть Ефпатия Коловрата. Вот объединимся мы с ним и наваляем Батыю по первое число.