Завещание веков
Шрифт:
— Если он будет нам нужен, это не исключено…
— А вы сумеете пристроить его фотографию?
— В «Либерасьон» без всяких проблем!
Мне не удалось сдержать улыбку.
— Ну хорошо, а чем мы займемся, пока нет новостей? — спросил я, опершись о косяк двери.
— Не знаю, но я подумала, что ваш священник имеет какое-то отношение к этому…
— Что? Вы шутите? Неужели вы верите, что есть какая-то связь между сумасшедшим, который звонил мне из Рима, и священником из провансальского городка?
— А почему бы и нет? Вы говорили,
Я с сомнением покачал головой.
— Есть такая связь или нет, — сказала журналистка, приподнявшись на локте, — поведение это-то кюре выглядит странным, не так ли?
— Разумеется, но…
— Почему бы вам не попытать счастья? И не встретиться с ним еще раз? Вы могли бы ввернуть название «Акта Фидеи» в разговоре и посмотреть, как он отреагирует…
— Я не уверен, что он согласится встретиться со мной, — возразил я. — Он почти выставил меня за дверь…
Софи встала и подтолкнула меня к лестнице:
— В любом случае, стоит попробовать. Действуйте. Нам все равно нечем заняться, пока Сфинкс не свяжется с нами.
Мы оба вышли из дома.
— Пойдем пешком? — предложила она.
— Хм, я не так уж мало ходил сегодня… Может, поедем на моем мотоцикле?
— Еще чего! У нас есть «Ауди».
— У вас что, проблемы с двухколесными средствами передвижения? — недовольно спросил я.
— Они шумные, вонючие, неудобные, нет места для багажа, и я совсем не жажду обнимать вас за талию. К тому же… ведь это «Харлей»! Неужели вы не понимаете, насколько это старомодно?
— Хм, нет, — признался я, пожав плечами. — Напротив, мне этот мотоцикл кажется весьма удобным, им легко управлять, вы вступаете в прямой контакт с природой и испытываете сильные ощущения…
— Посмотрите на мою машину, Дамьен. Это «Ауди». Вы в самом деле думаете, что я способна предпочесть ваш огромный мерзкий американский вибромассажер моей безупречно функциональной немке?
Я расхохотался.
— Ладно, сдаюсь, — сказал я, поднимая руки.
Я уселся рядом с ней, и машина двинулась по извилистой дороге, ведущей в Горд. На юге холмы сливались с линией горизонта — океан зеленых шариков, увенчанных белыми барашками.
Мы были одни и далеки от всего, что было нам привычно. Я от Нью-Йорка, она от Парижа. В нашем присутствии здесь было нечто иррациональное. Словно нас втянул в себя этот городок. Горд. Часто говорят, что у городов есть сердце. У этого города была душа. Быть может, даже много душ, которые проплывают мимо фасадов, стелются вдоль булыжных мостовых, скользят вдоль шероховатых стен и повисают на верхушках деревьев, проникают в каминные трубы, подобно новому Асмодею, срывающему крыши с домов.
Я пожал плечами и прогнал это смехотворное видение.
К дому священника мы подъехали около шести вечера. Софи припарковалась в квартале от него. На улице было тихо. Ни одного прохожего. Дома большей частью выглядели пустыми. Наверное, заселялись они
Я вновь содрогнулся. Мне уже доводилось испытывать это странное ощущение. В Сен-Мало или в Каркассоне, зимой, в мертвый сезон, когда холод выгоняет даже самых упорных туристов. А город остается. Без людей, но со своей собственной душой. Теперь у него есть только это. Сам город. Улицы и переулки, образованные рядами домов. Ставни закрыты, словно глаза, которым захотелось отдохнуть. Запертые двери, чтобы жилище помолчало. Все те же фасады, те же тротуары, те же булыжные мостовые. Но вид совершенно другой.
Спокойный и пугающий одновременно.
— Я подожду вас в машине, — предложила журналистка.
Я вышел, огляделся по сторонам и, сунув руки в карманы, направился к дому священника. Голова у меня была втянута в плечи, взгляд бегающий — я походил на плохого детектива из плохого полицейского фильма.
У дома я снова огляделся и, не увидев звонка, постучал в дверь.
Никто не откликнулся. Я вновь постучал, на сей раз сильнее. По-прежнему тишина. Сделав шаг назад, я задрал голову, чтобы посмотреть на второй этаж. Похоже, ни одна лампа там не горела, на это ни о чем не говорило, было еще светло. Простояв минуты две и не получив никакого ответа, я пришел к заключению, что дом пуст.
Я повернул голову к машине Софи. Встретил ее взгляд в зеркале заднего вида. Я пожал плечами и развел руками в знак своего бессилия.
Журналистка вышла из машины и быстро подошла ко мне.
— Никого нет, — объяснил я.
Софи протянула руку к двери и попыталась повернуть ручку. Дверь передо мной распахнулась.
Я смотрел на нее с изумлением.
— Надеюсь, мы не собираемся входить? — возмутился я.
— Тихо! Всего на секунду. Просто осмотримся и тут же уйдем! — решительно сказала она, переступив порог.
Я хотел возразить, но журналистка уже была в доме. Проклиная все на свете, я обернулся, чтобы посмотреть, не видит ли нас кто-нибудь, потом бесшумно вошел в дом и осторожно прикрыл за собой дверь.
— Вы совсем с ума сошли! — прошипел я, хватая Софи за плечи.
— А что такого? Дверь была открыта.
— Какое это имеет значение? Мы не имеем права входить в чужой дом!
— Не будьте таким старомодным! — рассмеялась она, стряхнув мои руки. — За дело, нам нужно торопиться.
Устремившись в гостиную, она начала открывать ящики стола. Я не верил своим глазам.
— Софи! — повторил я, повысив голос. — Я так не согласен!
— Послушайте, — живо возразила она, бросив на меня свирепый взгляд, — этот священник что-то скрывает, и я намерена выяснить, в чем тут дело. Вы либо будете помогать мне, либо выйдете вон.
Она на мгновение застыла, не сводя с меня глаз, потом повернулась на каблуках и вновь приступила к обыску.
Я был ошеломлен. Но тут мне пришла в голову мысль, что вдвоем мы управимся быстрее и, следовательно, быстрее уйдем отсюда. Я вздохнул и тоже начал обыскивать комнату.