Завет Кольца (антология)

Гир Керстин

Потом, когда мне уже казалось, что меня самого разорвет на части, я отпустил от себя магическое видение. Я полностью обессилел; наступила ночь.

— Просыпайся! — услышал я голос Тиама. — Неблагодарный мальчишка!

Прошло какое-то время, прежде чем я пришел в себя. Я открыл глаза и увидел, что надо мной стоит мастер с победоносным выражением на лице.

— Что случилось? — спросил я.

— Пока ты от страха валялся в обмороке, я прогнал этих чудовищ. Представь себе, Бевин, настоящая магия существует,

а я — настоящий маг! Я могу творить чудеса! Я вызвал столб света и прогнал их.

Я смотрел на него в полной растерянности.

— Я потом тебе все расскажу, а сейчас иди за Мерцадом и приведи его сюда.

— Я уже привел его, — раздался голос конюха, за которым добровольно, без понукания шел Мерцад.

— Ладно, пойду к купцам, оставшимся в живых и потребую свое вознаграждение, — сказал Тиам. — А ты, Бевин, проследи, чтобы из моего добра ничего не пропало. — Тиам явно имел в виду конюха Керлона, который, по его мнению, мог воспользоваться ситуацией. Это была наглость, но я научился не противоречить Тиаму. Он потирал руки, и, я думаю, в ушах у него стоял звон золотых монет.

— Будет сделано, учитель, — ответил я Тиаму, но он уже не слушал меня.

Когда он ушел, Керлон, вернее, Агмар подошел ко мне.

— Это было самое большое волшебство, которое ты сделал один. Такой силы в тебе никогда больше не будет. Но ты должен использовать свои возможности. Постарайся изучить природу магии. Тогда ты выстоишь в борьбе.

— Хорошо, — ответил я покорно. Я знал, что дело не во времени, а в моих намерениях. Первый и самый важный урок я получил. Теперь я был уверен, что существует настоящая магия и что она дремлет во мне. Теперь я должен был научиться управлять ей.

Керлон как будто прочитал мои мысли и продолжал:

— И пусть твое сердце остается чистым, это самое серьезное испытание. Это гораздо труднее, чем бороться против черных всадников.

— Как этого добиться? — спросил я.

Агмар серьезно посмотрел на меня:

— Если тебя не коснутся жадность, зависть, недоброжелательность и ненависть; если маленькая ложь и хитрости будут вызывать у тебя угрызения совести; если ты всегда будешь готов помочь другим и тебя не одолеет высокомерие, считай, что ты справился.

— Это трудно, — сказал я.

— Да, — подтвердил Агмар.

Мы помолчали.

— Пойдем, это приключение закончилось. Черные всадники изгнаны, и у тебя много времени впереди. Теперь мы опять должны войти в свои роли. Следуй за Тиамом еще некоторое время. И помогай ему совершать чудеса, — добавил Керлон, усмехнувшись. — Это будет для тебя хорошим упражнением. Кто знает, какие глупости захочет еще совершить мастер.

Я кивнул и улыбнулся ему. Он положил мне руку на плечо, и мы вместе пошли к остаткам каравана, бывшего когда-то таким величественным.

— Идем, мы должны проводить караван в Азатир.

Ральф Зандер

Мохаара

(перевод Е. Шушлебиной)

— Скоро пойдет дождь, — обронила Жанна мимоходом.

Не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять это. Грозовой фронт неумолимо надвигался с такой быстротой, что лошади не могли его обогнать.

— Может, мы все-таки успеем попасть в замок до дождя, — ответила Ангелия и бросила на подругу ободряющий взгляд. Ее длинные рыжие волосы развевались на ветру, как пламя.

«Достаточно ли будет небольшого заклинания против непогоды?» — подумала Жанна.

— А ты посмотри назад! — крикнула она. Девушка принадлежала к узкому кругу подданных, которым позволялось обращаться к королеве без титула.

— Пожалуй, все-таки стоило остановиться в той гостинице, по крайней мере пока не пройдет гроза.

— Поздно, — лаконично ответила Ангелия. — И потом, ты же знаешь, что начинается, когда вдруг среди простых людей появляется королева.

— Это твой крест, — сухо заметила Жанна. — Зато ты правишь страной. В конце концов не каждому выпадает такая судьба.

— Да, но иногда мне хочется быть простой женщиной, чтобы любой встречный не пялил на меня глаза.

— То есть ты была бы не против рожать детей, готовить обед и кормить мужа, который возвращается с поля?

Ангелия состроила гримасу и сказала:

— Ну, примерно так.

— Я всегда чувствую, когда ты говоришь ерунду.

Они мчались дальше, так и не решив, разумно ли ехать в замок. Первые раскаты грома и вспышки молний дали ясно понять, что они не выиграют этой гонки.

Разразилась страшная гроза. Стена дождя обрушилась на Ангелию и Жанну с такой силой, как будто кто-то посылал им проклятье. День превратился в ночь.

Они тщетно пытались найти какое-нибудь укрытие. Ехать дальше было опасно: в любой момент лошади могли поскользнуться на размокшей земле.

В наступившей темноте при вспышках молнии они старались разглядеть дорогу.

— Так мы можем заблудиться, — крикнула Жанна как можно громче. — Еще далеко?

И в свете сразу нескольких вспышек молнии смогла прочесть ответ на лице Ангелии: до замка было еще далеко.

— Смотри, там, впереди! — вдруг воскликнула Ангелия.

Но дождь с такой силой хлестал по лицу, что Жанна, как ни пыталась, сначала ничего не могла увидеть. Потом она поняла, что имела в виду Ангелия: невдалеке можно было различить слабый свет. Скорее всего, это были окна дома. Жанна почувствовала облегчение, но тут же с тревогой подумала о том, что их могло там ожидать.

Внезапно ее размышления прервались. Лошадь Ангелии взвилась на дыбы, издала громкое ржание и сбросила всадницу. Жанна резко остановила свою лошадь, спрыгнула на землю и бросилась к подруге.

— С тобой все в порядке? — крикнула она.

Ангелия села, потрясла головой и наконец сказала:

— Думаю, что да. — В следующий момент она вспомнила о своей лошади. — А что с Циессой?

Жанна помогла Ангелии подняться, и они пошли искать лошадь. Циесса стояла, приподняв правое переднее копыто, как будто не могла ступить на него.