Заветы жизни. Из жизни и учения архимандрита Епифания Феодоропулоса
Шрифт:
Батюшка опечалился, но мы ничем не могли им помочь. Едем дальше. Отец Епифаний молчит. Молится? Думает? Наверное, и то и другое. Примерно через полчаса мы заметили возле дороги колонку. Батюшка попросил водителя:
— Возьми, дитя мое, канистру и набери воды.
— Геронда, у меня нет канистры, — прозвучало в ответ.
Второй выговор был еще строже первого. Но не так-то легко было заставить батюшку отступить:
— Выложите еду из полиэтиленовых пакетов и пойдем к колонке, — сказал он.
Один из пакетов оказался дырявым, а второй был очень тонок и непрочен, но Старец велел набрать в них воды.
— Геронда, мыслимое ли дело после такой долгой поездки,
— Я сказал: набирайте воду, — ответил батюшка. — Представь себе, чадо мое, что с нами случилось нечто подобное. Ты бы хотел, чтобы нам кто-нибудь помог?
— Да, конечно… — ответили ему с глубоким вздохом.
— Ну, стало быть, «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6, 31).
Велев водителю ехать быстрее, отец Епифаний дал одному из пассажиров один пакет, а другой, который пропускал воду, держал сам, высунув руку из окна автомобиля. Пока мы ехали, довольный батюшка говорил нам о долге любви.
Увидев нас, люди на обочине буквально потеряли дар речи. Деятельная любовь батюшки их потрясла.
27 июля 1977 года. Горит район Агиос Пантелеймон [27] , расположенный в трехстах метрах от монастыря. Накануне прибыли солдаты из Навплиона. Отец Епифаний не упускает возможности выразить всю полноту своей любви. Еда, кофе, лимонад, холодная вода…
27
Местность, расположенная недалеко от монастыря, в котором жил отец Епифаний. — Прим. перев.
Вечером подошли несколько усталых солдат.
— Геронда, может быть, у вас найдется какое-нибудь одеяло? Мы бы постелили его и легли спать.
— Конечно. Отец А., принеси одеяла и дай ребятам.
Подходили все новые и новые солдаты… и все просили одеяла. Отец Епифаний, не жалея себя, старался всем услужить. Один из послушников сказал ему с раздражением:
— Некоторые спят прямо на земле, а эти что, не могут? Они что, голубых кровей?
Батюшка огорчился.
— Что ты, что ты, дитя мое? Ведь ты с комфортом будешь спать на кровати в своей келье. Неужели мы тем, кто весь день провел на солнце, среди огня, не дадим то малое, что у нас просят?
— А что бы мы стали делать, если бы все стали просить у нас одеяла? Где бы мы столько набрали?
— Тогда мы просто–напросто отдали весь свой запас одеял, а затем сказали бы: простите, но мы отдали вам все. У нас больше нет одеял. Этого требует долг любви.
Когда тетушка отца Епифания находилась уже на смертном одре, он, несмотря на то что было кому за ней ухаживать, сам прислуживал ей.
— Эту работу должен делать я сам, — решительно заявил батюшка. — С какой любовью, с каким самопожертвованием тетушка заботилась обо мне с самого моего рождения! Так неужели я не могу хотя бы таким образом выразить ей свою благодарность? Однажды, когда я был еще маленьким, она спросила меня: «Кто будет ухаживать за мной, когда я слягу и не смогу подняться с кровати?» Я ответил: «Не бойся, я буду ухаживать за тобой». Итак, я лишь исполняю свое давнее обещание.
Один из духовных сыновей батюшки сказал ему:
— Геронда, можно открыть Вам один помысл?
— Говори.
— Я был знаком с известными проповедниками, достойными писателями–клириками — людьми
— Дитя мое, как существует плотское, физическое родство, точно так же существует и духовное.
— За несколько дней до своей смерти, — вспоминает духовное чадо батюшки, — он шепотом сказал мне:
— Дитя мое, Димитриадский [28] владыка тяжело болен и, возможно, скончается. Так как я не могу разговаривать по телефону, позвони туда и скажи: «Я звоню от отца Епифания. Батюшка переживает и спрашивает, как состояние Высокопреосвященнейшего. Он просит благословение и молится, да свершится воля Божия».
28
Митрополия Димитриады находится в Центральной Греции. — Прим. перев.
В последние дни батюшка позаботился, чтобы была оказана материальная помощь одной многодетной семье и одному душевнобольному, его духовному сыну.
Уже в беспамятстве, перед своей кончиной он шептал:
— Не обижайте этого несчастного, он очень беден.
Вероятно, в своем мысленном диалоге он защищал какого-то бедняка, своего ближнего.
Даже на пороге вечности он исполнял заповедь о любви ко всем!
— У моего сердца нет выходов, одни лишь входы. Кто вошел в него, тот остается там навсегда. Что бы он ни делал, я продолжаю любить его так же, как полюбил тогда, когда он впервые вошел в мое сердце. Я молюсь о нем и о его спасении.
Некто из бывших духовных чад батюшки, давно отошедший и от своего Старца, и от Церкви, после серьезной автомобильной аварии оказался в больнице. Батюшка, узнав о травме, зашел к нему в больницу, а затем, вплоть до выписки, каждый день продолжал навещать пострадавшего. Имея глубокое рассуждение, отец Епифаний ни слова не сказал ему о том, что надо вернуться в Церковь. Через несколько дней молодой человек сам попросил батюшку поисповедовать его.
После выписки из больницы Старец продолжал каждый день посещать его на дому. Однажды он нашел семью в большой растерянности. Больной лежал, закованный в гипс, тут же в люльке плакал ребенок, а жене надо было срочно отнести в больницу анализы. Отец Епифаний твердо сказал женщине:
— Чадо мое, дай мне анализы, я отнесу их.
— Мы не можем на это согласиться, Геронда.
Но батюшка, даже не слушая их возражений, взял анализы, а позже занес им результаты.
Духовный сын отца Епифания вспоминал:
— Батюшка все делал совершенно бескорыстно. Как в материальном, так и в нравственном, и в духовном плане. Помочь ближнему — вот что было его единственной целью. Он не хотел ни владеть тобой, ни делать из тебя раба. Всегда, когда в нем была нужда, он находился рядом. Когда же ты потихоньку вновь набирался сил, он как бы очень осторожно «исчезал» из поля зрения и уже не вмешивался ни в твою жизнь, ни в жизнь твоей семьи, предоставляя полную свободу. Только когда ты сам обращался к нему, он вновь входил в твою жизнь, но при этом действовал опять-таки лишь в тех рамках, которые ты сам определял ему.