Зависимы сейчас
Шрифт:
— Роуз не понравится, что ты здесь куришь.
Себастьян снова выгибает одну бровь и смотрит на меня взглядом я-знаю-Роуз-лучше-чем-ты. Он прикуривает сигарету.
Отлично. В любом случае Роуз лучше сделает ему выговор, чем я. Я пролистываю старые экзамены, большинство из них отмечены пятеркой.
— Что, если вопросы будут другие?
— У тебя будет доктор Харрис, — говорит Себастьян. — Он всегда перерабатывает вопросы из тестов. Только обязательно запомни ответы на них все.
Я листаю стопку.
—
— Здесь экзамены за последние десять лет. Так что да, их много.
Я не решаюсь использовать их в качестве учебного пособия, даже если это не откровенное жульничество.
— А ты не можешь на самом деле подготовить меня?
Он выпускает струйку дыма в потолок.
— Лили, ты не просто провалила первые два экзамена. Ты не справилась от слова совсем. Большинство студентов плакали бы в углу, и если бы у них был я в качестве ресурса, они бы уже катались на моем…
— Хорошо, — я прервала его. А потом поняла, что это звучит так, будто я действительно хочу прокатиться на его… — Я имею в виду, неважно.
Я качаю головой, пылая от стыда.
Он криво улыбается, когда подносит сигарету к губам.
— Чтобы сдать этот предмет, тебе нужно получить пятёрки на последних двух тестах и на финальном экзамене. Я не чудотворец.
— Коннор Кобальт — чудотворец, — бормочу я себе под нос.
Должно быть он меня услышал, потому что следом произнёс: — Коннор думает, что ссыт радугой, но он не так уж хорош. И он не лучше меня.
Он наклоняется вперед и стряхивает пепел в мой пластиковый стаканчик — доверху наполненный напитком с Fizz Life. Новая газировка Frizzle — это ноль калорий и никакого подсластителя. Я долго смотрю на грязный напиток, пытаясь осмыслить то, что он только что сделал.
Но когда я поворачиваюсь, я вижу, как он стряхивает пепел в фарфоровую вазу на конце стола, которую подруга Роуз привезла ей из Праги.
— Роуз сдерет с тебя кожу заживо.
Он снова улыбается этой очаровательной улыбкой.
— Она только поворчит, не более.
Я в этом так не уверена. Когда мы в детстве отдыхали на морском курорте, она увидела, как веснушчатый мальчик дразнит девочку возле водной горки. Он назвал молодую девушку толстой и показал пальцем на ее слитый купальник. Роуз вмешалась и отчитала его таким отборным языком, что восьмилетние дети покраснели бы. Когда пухлый мальчик не смог ответить, как она надеялась, она схватила его плавки и дернула их к его лодыжкам.
После этого случая я была рада, что моя сестра на моей стороне. Я бы ни за что не хотела пересечь ей дорогу. И даже когда я думаю об этой истории, я понимаю, что она убьет меня, если узнает, что я хоть немного жульничаю.
Но что хуже: слушать ее гнев после того, как я воспользуюсь ответами, или видеть ее разочарование, когда меня вышвырнут из Принстона? Разочарование может вывести меня из строя. Так что первое определенно
— Смотри, Лили, — говорит Себастьян. — Суть колледжа в том, чтобы победить систему, и самые умные люди — это те, кто это понимает. Ты хочешь быть умной, я прав?
Впервые за долгое время у меня есть шанс справиться.
— Да…
— Тогда возьми распечатки и выучи ответы так, чтобы они у тебя от зубов отскакивали. У меня, разумеется, есть копии.
Он встает и застегивает темно-синий блейзер. Он бродит по гостиной, скучая.
— И не рассказывай об этом Роуз. Я люблю ее, но она моральна до мозга костей. Это самом деле это раздражает.
Я игнорирую его последний выпад. Я не могу поверить, что мне придется лгать Роуз, но это кажется правильным выходом. Я не могу провалить ещё один экзамен. Тогда я застряну в колледже до сорока лет.
Я кладу старые экзамены рядом с высокой стопкой бульварных журналов на кофейном столике. Я вышла сегодня утром и скупила все журналы сплетен на заправке. Я поискала свою фотографию, любую статью, любое краткое упоминание о моей зависимости. Роуз даже просматривала газеты и посты в Интернете, но мы обе ничего не нашли. Либо шантажист медлит, либо он ждёт другого удобного момента, чтобы нанести удар.
Мы даже не знаем, чего он хочет. Он просто продолжает угрожать.
— Итак… — я замолкаю, наблюдая, как Себастьян берет с каминной полки фарфоровую балерину, проверяя изнанку на бренд или подлинность. — Если Роуз верит, что ты на самом деле готовишь меня к экзамену, что я ей скажу, когда ты не придёшь в четверг?
— Я приду и мы сделаем вид, что занимаемся. Я могу даже принести больше старых экзаменов для других твоих предметов, — он ставит фигурку на место. — Но если ты их скопируешь, я превращу твою жизнь в ад.
Его вальяжный тон каким-то образом сделал предупреждение только хуже.
Мой телефон вибрирует, и я беру его в руки, чтобы проверить сообщение. Этот звук настолько интересует Себастьяна, что он подходит ко мне и снова плюхается рядом.
Коннор: Роуз дома?
Я : Еще нет.
Себастьян следит за разговором через мое плечо. Он подносит сигарету к губам, ожидая ответа, но его нет. Я собираюсь сунуть телефон в карман, но Себастьян говорит: «Дай сюда» и крадет его из моих рук.
Я должна запротестовать и оказать ему сопротивление, но его слова: «Я превращу твою жизнь в ад» — звенят у меня в голове. Он какой-то пугающий тип.
Себастьян быстро печатает и отправляет: Зачем тебе это знать? Он слишком любопытный, везде сующий свой нос и скучающий человек.
Коннор: Я оставил ей кое-что у ворот. Я хотел узнать, не видела ли она уже это.
Себастьян фыркает.
— Это просто грустно.