Зависимы сейчас

Ритчи Криста

Я хмурюсь.

— Почему? Он купил ей что-то.

Подарки милые, а не грустные.

— Он пытается вернуть ее, — говорит Себастьян. — Они поссорились, и он хочет посмотреть, поднял ли ей настроение его подарок.

— Из-за чего бы они не поссорились, она со временем его простит, — говорю я, кивая.

Себастьян бросает мой телефон обратно.

— Нет, не простит.

— Ты не можешь знать наверняка, — говорю я, защищая пару, которую я считаю судьбоносной и красивой.

Они созданы друг для

друга, как книги созданы для библиотеки. Когда мне понадобилась помощь, они оба посвятили часы изучению сексуальной зависимости. Коннор даже сопровождал Роуз к терапевтам, и они притворялись Ло и мной, чтобы найти идеального специалиста. Кто бы это сделал, кроме людей, которые любят меня, и людей, которые любят друг друга?

Он поднимается.

— Она с детства прислушивалась к моим советам. Она поймёт, что я прав насчет Коннора, и она отшвырнет его, как и любую другую краткосрочную интрижку.

Я свирепо смотрю на него.

— Он ее парень, — Коннор не какая-то там интрижка. Он первый настоящий парень Роуз. Себастьян должен хотеть, чтобы она была счастлива.

— И он мне не нравится, — просто говорит он.

Себастьян эгоцентричный, самовлюбленный и поглощённый собой. Я полагаю, Коннор занял его место в жизни Роуз. Себастьян больше не может посещать все роскошные вечеринки, устроенные Кэллоуэями и их партнёрами по бизнесу. Вместо него Роуз приводит Коннора.

— Их отношения не зависят от твоих хотелок, — говорю я.

Себастьян гасит сигарету о журнал.

— Роуз моя лучшая подруга. Я просто берегу ее от разбитого сердца, — он зажигает следующую сигарету. Но его слова звучат ужасно фальшиво. Я не верю ему ни капельки.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я, скрестив руки.

Я хочу предупредить Коннора о решимости Себастьяна разрушить их отношения. Черт, я собираюсь рассказать Роуз, какой у нее ужасный друг. И она поверит мне, потому что я ее сестра.

— Ты все равно никому ничего не скажешь, — произносит он безразличным тоном.

— Ещё как скажу.

Он качает головой и стряхивает пепел прямо на ковер.

— Нет, ты не сможешь, — он кивает на стопку бумаг на моем учебнике. — Роуз не примирится с твоей новой тактикой обучения. А Коннор Кобальт будет еще более недоволен.

И он присасывается к своей сигарете.

Вот. Дерьмо.

Он так быстро поймал меня в западню. Я откидываюсь назад, задыхаясь, словно он пропустил меня через стиральную машину.

Я не могу рассказать сестре, что ее друг планирует разрушить ее жизнь. Я должна поступить правильно и сказать правду, а не быть ужасным человеком.

Но мне нужны эти тесты.

И Роуз может позаботиться о себе. Она самая сильная девушка, которую я знаю.

Но когда Себастьян снова берет в руку статуэтку балерины, я удивляюсь, как она могла быть ослеплена кем-то вроде него все эти годы. Это может повториться вновь.

Остаётся уповать

лишь на Коннора.

Ему придётся помешать планам Себастьяна. Ему придётся доказать Роуз, что он лучший мужчина для нее. Я не могу предупредить его, но если бы мне пришлось поставить деньги на матч между этими двумя, я бы всегда ставила на Коннора Кобальта.

8. Лорен Хэйл

.

Отобедав с братом, я оказываюсь в кадиллаке Роуз Кэллоуэй. Она очень кстати появилась в кафе. Что Райк, что Роуз разыграли удивление — как будто она случайно заметила нас, проезжая мимо итальянского ресторанчика Rocco’s Deli по пути домой.

Но я быстро сообразил, что Райк позвонил ей и попросил отвезти меня домой, чтобы он мог спокойно вернуться в колледж. Как будто мне обязательно нужна няня, которая будет сидеть со мной двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Словно мне нельзя доверить поехать на такси или выйти на короткую прогулку по тротуару в одиночку. Я воплощение девяностолетней старушки, которой нужен человек в качестве поводыря, чтобы перейти дорогу.

Это смешно. И даже если я хочу поговорить с Роуз о моем плане заработать немного денег — я бы никогда не вызвался остаться наедине с этой девушкой. Она ненавидит меня. И Лили может не видеть этого, но мы с Роуз понимаем, что мы никогда не станем лучшими друзьями. Мы терпим друг друга ради Лили, и этого должно быть достаточно. В детстве Лили выбирала меня — парня — вместо Роуз, ее сестры, и такая ревность с годами превращается во что-то глубокое и жесткое. Извинения здесь бесполезны.

И я понимаю. Я бы тоже обиделся. Я никогда не хотел, чтобы Роуз давала мне поблажку, и, должно быть, поэтому я ворошу угли, разжигаю пламя и провоцирую ее гнев. Я заслуживаю каждый холодный взгляд, каждый резкий комментарий. Я заслуживаю эту чертову боль.

Я понимаю.

— Ты сегодня выглядишь прямо как амбассадор веселья, Роуз, — говорю я, когда она сжимает руль, выпрямляя спину и фокусируя взгляд на дорогу. Я должен быть хорошим человеком и спросить, что ее беспокоит, но не могу подобрать слова. Забота — это по части Райка.

— Посмотрел бы на себя в зеркало, — холодно отвечает она.

Я так и делаю. Просто чтобы поддержать ее шутку. Но в зеркале вижу нечто угрюмое, способное разрушить отражение. Заостренная челюсть и темные круги под янтарными глазами говорят сами за себя — я чертовски устал.

Никакого сна для нечестивых.

— С возрастом я только краше, — говорю я невозмутимым голосом. — Должно быть дело в алкоголе.

— Это даже ни капли не смешно.

— Наверное, это потому что ты оставила своё чувство юмора в сумочке от Гуччи.

Она сверлит меня взглядом, а затем подъезжает к нашим воротам.

Мой телефон гудит, и я проверяю сообщение, прижав ладонь к экрану, чтобы Роуз ничего не увидела.

Неизвестный: Твоя девушка шлюха.