Завод-3: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

— Так! Давайте, по очереди выкладывайте мне свои мысли, как и что вы видите возможным изменить, — попросил начальник. — Надеюсь, вам хватило времени, чтобы подготовиться?

В ответ повисла гробовая тишина.

— Итак, по порядку пойдём — первый участок! Выкладывай.

Мастер первого участка кашлянул в кулак и заерзал на стуле, всячески пытаясь оттянуть свой доклад. Докладывать-то было нечего.

— Ром… как бы тебе сказать, — начал он издалека.

— Говори, как есть! — поторопил его тот.

— Вот ничего в голову не лезет, если бы знал, как работу поменять,

то, наверно, это бы уже сделал, — выпалил мастер первого участка. — А так, не буду врать — никаких предложений у меня нет.

Рома нахмурился, но промолчал, переваривая услышанное. Заметив, что начальник недоволен, мастер первого участка поспешил добавить:

— Но если ты велишь, что мне надо делать, то буду выполнять. Ты же хотел знать, в одной ли я с тобой команде или порознь? В одной, но что делать — не знаю, хоть убей.

Примерно те же самые ответы последовали и от остальных мастеров и замов. Как и просил Рома, докладывали по очереди, так что все стелили по-разному, закапываясь в витиеватые формулировки, но сводилось к одному и тому же. Что делать, никто не знал, но уже если сам Рома сориентирует и направит, то работать никто не отказывается.

Я внимательно наблюдал за ходом совещания и за тем, как постепенно менялось лицо Романа. Сначала на его щеках вспыхнул румянец, потом сошел, и лицо стало бледным. Всё-таки начальник не рассчитывал услышать лавиной хлынувшие «не знаю, не умею, не могу». Но реальность была такова — никто не имел ни малейшего понятия, как можно изменить непростую ситуацию в цеху. И очень похоже, что этого не знал и сам новый начальник.

— Серёга, ну а ты чего скажешь? — с надеждой посмотрел Роман на старшего мастера. — У тебя-то наверняка идеи есть.

— Ну-у, как бы так сказать, — протянул старший мастер, и я видел, что Серёга тоже замялся.

Он начал говорить что-то о понимании реальных показателей плана, растекаться. Вот только ничего толкового и относящегося к делу так и не сказал. Я не стал ждать, пока он утонет, и решительно его перебил.

— Серёж, я предлагаю рассказать Роману всё, что мы с тобой обсуждали.

Все тут же уставились на меня, и я, взяв первый из подготовленных мной листов, начал излагать коллегам свой план.

— Я вижу, что для решения проблемы понадобится комплексный подход. В моем плане несколько пунктов. Просьба сначала выслушать их все, а уже затем я буду готов ответить на возможные вопросы, дополнения и предложения.

Коллеги закивали, показывая, что поняли и приготовились меня слушать. Я последовательно начал перечислять эти самые пункты. Первое — я предлагал изменить само распределение работы, как между участками, так и более дробно, на уровне производства отдельных деталей.

— Предлагаю отойти от перекосов. У нас не должно быть участков, у которых более выгодные детали — я думаю, что никто из вас не станет отрицать, что такая проблема присутствует?

— Ну, Егор, я бы не назвал это прямо уж проблемой, — не выдержал и включился раньше, чем я просил, мастер первого участка.

Конечно, участок у него был первым не только по номеру, но и по этому самому перекосу. На первый участок

традиционно отходили лучшие позиции, многие рабочие там имели личное клеймо, и считалось, что они и только они могут делать самую ответственную работу, а отсюда шли и более привлекательные расценки. Но это на бумаге. А я тем временем внимательно выслушал возражение мастера.

— Да, так уж заведено, что на участке работают профессионалы высокой квалификации. Смешно же, если им мы будем отдавать всякую мелочёвку, не требующую компетенции, — он всплеснул руками с таким выражением лица, будто объясняет прописные истины. — Тут уж кто на что учился, тот и делает работу по разумению.

— Я же не против, что квалификация у всех разная, вот только план у каждого участка равноценный. Твои мужики его выполняют за две недели, а мои подчас и за месяц не справляются. Пока твои ходят в курилку, чаевничают и нос задирают от своей значимости, мои впахивают, не отходя от станка дальше, чем на расстояние вытянутой руки, — спокойно объяснил я. — А детали у меня на участке встречаются не менее сложные, чем у тебя, вот только стоят они сущие копейки.

— Правильно, поддерживаю, есть такой перекос, — отозвался мастер пятого участка.

— Нет, я и не против, можете некоторые позиции у нас забрать, — хмыкнул мастер первого участка. — Вот только тяму-то у ваших мужиков хватит, чтобы их сделать?

— Вот, — я поучительно поднял палец. — Ты сам назвал ещё один перекос, который влияет на производственный процесс не в лучшую сторону.

— Погоди, ты на что намекаешь?

Тот не на шутку озадачился — ему-то казалось, что его аргументы не перебить.

— Я не намекаю, а прямо говорю, что состав участков должен быть равный, — жёстко отрезал я. — У меня на седьмом участке нет никого выше четвертого разряда, а у тебя все рабочие — пятого и шестого. Или не ты приносишь нам на седьмой участок промежуточные слесарные операции между разверткой, сверловкой и припиловкой, от которых твои мужики воротят нос?

— А на кой хрен им операцию, не соответствующую разряду, делать? — упорствовал тот.

— Потому надо перераспределить состав участков так, чтобы на каждом были рабочие как малых, так и высоких разрядов. Тогда одна позиция будет иметь замкнутый цикл внутри своего участка. Бригадная работа — такое понятие тебе знакомо? — уточнил я. — Именно такой формат можно будет организовать, где каждый заинтересован в том, чтобы деталь делалась быстрее. Тогда производительность каждого участка вырастет кратно.

Мастеру первого участка моё предложение явно не понравилось. Он уже набрал полные легкие воздуха, чтобы выдать в ответ гневную тираду, но Роман его попытки пресек.

— Давайте дослушаем. Мне тоже не до конца понятно, но полагаю, что Егор всё объяснит исчерпывающе.

Я перешёл ко второму пункту своего плана, который как раз вытекал из первого. Резонно, что рабочих следовало ещё заинтересовать работать в таком формате.

— Не должно быть никаких индивидуальных приспособлений. Всё, что используется в производственном процессе, должно быть внесено в технологию, — продолжил я.