Завод-4: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович

Подобный трюк я повторил ещё пару раз. Делал вид, что пью, сам же выливал водку из рюмки на пол, когда как Лёня исправно выпивал два внушительных глотка из заметно пустеющей бутылки. Мой расчёт был на то, чтобы напоить Шифоньера так, чтобы он забыл, как зовут родную мать. Сработало, после третьего тоста Леня начал жевать губу — верный признак того, что мужик перебрал. Это его привычку я помнил еще из прошлой жизни. К тому же пил замначальника без закуски, так что пробирало его быстро и эффективно.

— Лёня, хорошо! Хорошо

идёт! Давай ещё по одной, да и пойдём, — я видел, что у него ещё осталось немного водки в бутылке.

— Частишь, брат… — замотал он головой.

— Что значит — частишь, мы ещё за встречу не выпили, — настоял я и использовал безотказный в таких случаях прием. — Ты что, меня не уважаешь?

Этот вопрос я уже проговорил с некоторым наездом.

— Уважаю!

— Ну, тогда поехали!

Наконец, после очередной рюмки Леня выпил водку в бутылке до конца. Икнул.

А потом бутылка выпала из его руки, звякнула, но не разбилась, а закатилась под один из станков. Сам Лёня резко стек на пол и через мгновение уже храпел.

— Выходи, — сказал я электрику, всё это время прятавшемуся в слесарном ряду.

— Как ты до такого догадался? — восхитился он, глядя на бессознательное тело замначальника.

— Как говорится, когда знаешь противника — можешь нападать, — я вспомнил цитату из книги об искусстве войны.

— Давай продолжать? — спросил электрик, косясь на ведро с эмульсией.

— Погоди продолжать, давай сначала Лёню подальше отсюда унесём.

Генка замотал головой и присвистнул.

— Ты знаешь, сколько он весит? Мы его на своем горбу не вытащим! У меня и так грыжа пупочная!

— На горбу — нет, но мы по-другому поступим, — я оглянулся и нашел тележку, на которой возили детали и оснастку.

Электрик был прав, такого кабана как Лёня Шифоньер на своем горбу далеко не снесёшь. С телегой — другое дело. Мы с горем пополам погрузили на тележку Леонида и отвезли его подальше. Пришлось помучиться, потому что колесо у телеги и здесь уводило налево. Но, во-первых, я точно не хотел, чтобы Лёня мог пострадать во время пожара. Во-вторых, это была бы подстава — если найдут его рядом, то и аварию трансформатора повесят на него. Для того, чтобы учесть оба пункта, нам пришлось малость потерять время и отвезти Лёню в курилку на свежий воздух.

Да, рискованно, но мужик он хороший, в прошлой жизни немало с ним соли съели, а я своих не бросаю.

Пока я усаживал грузного Леню за один из столиков в курилке, в памяти всплыло, как он погиб, когда произошла катастрофа. Тогда он тоже заснул пьяный в своем кабинете — и так и не проснулся. А будь он трезвый, у него были бы все шансы спастись. Пожар его сгубил или водка? Как бы то ни было, трезвость и Лёня Шифоньер — вещи по определению несовместимые.

— Всё, теперь давай, к делу, — сказал я, не успев даже отдышаться, едва мы вернулись к трансформатору.

— Ну с богом! — электрик врубил напряжение.

Прежде,

чем выливать эмульсию в трансформатор, я решил отойти от первоначального плана и пошёл по рядам, включая станки. Каждый включённый станок увеличивал напряжение в сети, что только шло нам на руку. Благо звуки из заработавшего цеха не были слышны в комнате мастеров — там вовсю играла музыка, празднование как раз вошло в полную силу.

— Егор, быстрее! — шипел электрик, у которого явно уже сдавали нервы.

Опасения его были понятны, когда люди пьют, они часто выходят в курилку или туалет, а из комнаты мастеров давно уже никто не выходил.

Значит, каждую секунду кто-то может появиться.

— Минута! — ответил я, а сам, возвращаясь по рядам.

Я начал включать станки, чтобы те работали на холостую.

Закончив обход, я махнул рукой, и электрик, всё это время державший ведро с эмульсией наготове, наконец, выплеснул жидкость на трансформатор. Ух!

Полыхнуло так, что мама не горюй. Цепь тут же закоротило, из трансформаторной будки повалил дым. А через мгновение будку охватило пламя.

Мы переглянулись, видя, как пламя перекидывается на верстаки.

— Валим, нахрен! — бросил я.

Убегая, я сделал крюк и толкнул дверь комнаты мастеров — свет там уже был приглушен, начались танцы. Наверняка кому-то мы испортим намечающийся романтический вечер, но тут уже что есть, то и есть.

— Пожар! — заорал я что было мочи.

Причём в дверь заглядывать не стал, чтобы никто не увидел моего лица. Рискованно, да, но и подвыпивший народ предупредить надо, потому что полыхнуло куда сильнее, чем я изначально расчитывал.

В цеху начался настоящий пожар.

Прежде чем празднующие опомнились, мы с электриком успели выскочить из здания корпуса. Спрятались за соседним корпусом, оборудовав в тамошнем закутке свой наблюдательный пункт.

— Ох ты ж, разгорелось, — чуть отдышавшись, прокомментировал электрик.

Разгорелось действительно так, что будь здоров. Огонь было отлично видно из окон цеха. Я прекрасно понимал, что большая часть оборудования в цеху сгорит либо окажется выведена из строя из-за короткого замыкания. Это значило, что работа цеха на некоторое время встанет, причём как надолго — не скажешь. Возможно, на восстановление понадобятся месяцы. Но оно того стоит. Человеческие жизни важнее железяк.

У меня мелькнула мысль вызвать пожарных, но я быстро от неё отказался. Из корпуса начали выбегать все те, кто праздновал юбилей, и я услышал, как они перекрикивались:

— Звони в пожарнику!

— Да пока пожарка доедет, ничего уже не останется, — прокомментировал электрик мне на ухо.

Я ничего не ответил, старик был прав. И в уме пересчитал бегущих — вроде бы, в горящем цеху никого не осталось.

— Знаешь, а ведь действительно на душе стало гораздо легче, как будто камень с души упал.