Заводная и другие (сборник)
Шрифт:
Андерсон, вымучивая улыбку, пробует угадать:
– Видимо, есть разногласия с вашим адмиралом?
– Сегодня есть.
– Я вам очень признателен. – Андерсон делает ваи.
– Рано благодарить. Я еще могу передумать. У таких, как вы, скверная репутация.
– Тогда не будете ли вы любезны дать мне возможность поторговаться за свою жизнь?
– Не вижу никакого смысла. Она и есть самое ценное из всего, что может меня заинтересовать.
– Но я могу предложить нечто уникальное.
Сомдет Чаопрайя
– Ошибаетесь.
– Вовсе нет. Я могу показать вам – причем сегодня же – то, чего вы никогда не видели, кое-что исключительное – не для щепетильных людей, конечно, но потрясающее и неповторимое. Быть может, тогда мы не пойдем на корм речным карпам?
Сомдету Чаопрайе делается скучно.
– Что-то, чего я никогда не видел? Такого нет.
– Хотите пари?
– О! Фаранг все еще хочет играть? Мало рисковали сегодня?
– Немало. Но хочу быть уверен, что останусь цел и невредим. Небольшой риск, учитывая, сколько я потеряю в случае проигрыша. – Он смотрит на Сомдета Чаопрайю в упор. – Тем не менее предлагаю спор. Вы согласны?
Тот бросает на фаранга тяжелый взгляд и обращается к остальным:
– А калорийщик-то – игрок! Говорит, покажет мне что-то, чего я никогда не видел. Как вам это?
Все хохочут.
– Дело не в вашу пользу.
– Все-таки думаю, что у меня хорошие шансы. Готов поставить на себя приличные деньги.
– Деньги? – кривится Сомдет Чаопрайя. – Речь вроде шла о вашей жизни.
– Как насчет разработок моей пружинной фабрики?
– При желании я получу их вот так. – Защитник Дитя-королевы раздраженно щелкает пальцами. – Раз – и они мои.
– Понимаю.
«Все или ничего».
– А если я предложу королевству последнюю версию ю-тексовского риса, созданную моей компанией? Это хорошая ставка? Причем не только сам рис, а еще и нестерилизованное зерно. Сможете собирать урожай и высаживать заново, пока оно устойчиво к пузырчатой рже. Вряд ли моя жизнь дороже такого риса.
Все тут же замолкают.
Сомдет Чаопрайя внимательно изучает фаранга.
– А взамен? Чего вы хотите в случае победы?
– Хочу запустить тот проект, который мы обсуждали ранее – все на тех же условиях, а они, как мы оба понимаем, исключительно выгодны и вам, и королевству.
– А вы настойчивы, – прищурившись, говорит защитник Дитя-королевы. – Но что помешает вам просто не дать нам обещанный рис, если проиграете?
Андерсон с улыбкой показывает на своего компаньона:
– Думаю, если не справимся, вы сможете разорвать нас с господином Карлайлом мегадонтами. Такие гарантии устроят?
У Карлайла вырывается истеричный смешок.
– Да что ж это за спор такой?
Не сводя глаз с Сомдета Чаопрайи, Андерсон отвечает:
– Единственный стоящий. У меня нет ни малейших сомнений в том, что его превосходительство
– Принято. – Сомдет Чаопрайя хлопает Андерсона по спине: – Удиви меня, фаранг. И желаю удачи. С удовольствием посмотрю, как тебя растопчут.
По городу они следуют удивительной процессией: благодаря эскорту Сомдета Чаопрайи легко минуют блокпосты и слушают, как позади в темноте раздаются удивленные возгласы кителей, сообразивших, кого они хотели задержать.
Карлайл утирает лоб платком.
– Господи, Андерсон, ты безумная скотина. Зачем только я вас свел?
Теперь, когда ставки сделаны и риски определены, его компаньон склонен с ним согласиться. Предлагать ю-тексовский рис – это слишком. Даже если начальство поддержит, финансисты будут против. Заменить погибшего калорийщика куда проще, чем восстановить запасы зерна. Если тайцы станут экспортировать рис, прибыли не видать долгие годы.
– Все нормально. Поверь мне, – ворчит он.
– Поверить? Сначала поверить, а потом – под ноги мегадонту? – Карлайл озирается. – Бежать надо.
– Забудь. Сомдет Чаопрайя сказал охранникам, что делать, если мы вдруг передумаем. – Андерсон кивает в сторону едущей позади рикши. – Попробуешь – пристрелят.
Вскоре впереди возникают знакомые башни.
– Плоенчит? Иисусе и Ной ветхозаветный! Ты хочешь отвести туда Сомдета Чаопрайю?
– Спокойно. Ты сам навел меня на эту мысль.
Андерсон выходит из повозки. Сомдет Чаопрайя, кружащий у дверей среди своей охраны, бросает на него сочувственный взгляд и качает головой.
– Вы это хотели мне предложить? Девочек? Секс?
– Не спешите судить. Заходите, прошу вас. К сожалению, здесь только лестница, условия совершенно вас не достойные, но, уверяю, цель того стоит.
Сомдет Чаопрайя, пожав плечами, пропускает фаранга вперед. Охранники беспокойно глядят в темноту и теснее обступают хозяина. Сидящие на ступенях наркоманы и шлюхи видят его, перепуганно падают ниц и делают кхраб. Телохранители бегут вверх, осматривая дорогу, но слух о прибытии гостя их опережает.
Сомдет Чаопрайя входит в распахнутые двери клуба «Сойл» – девочки падают на колени – и брезгливо спрашивает:
– Вот, значит, какие места вы, фаранги, предпочитаете?
– Как я уже говорил, место действительно не лучшее, приношу извинения. Нам сюда. – Андерсон пересекает зал и отдергивает занавеску, за которой виден небольшой зрительный зал.
На сцене под лампой со светляками лежит Эмико, вокруг – толпа мужчин, все глядят, как присевшая рядом Канника заставляет пружинщицу выполнять те самые марионеточные движения. Конечности девушки угловато подергиваются.