Завоеватели

Хаецкая Елена Владимировна

Грянул оглушительный гром, и вдруг дождь прекратился. Где-то далеко на болоте вздохнул ветер, и с чахлой еловой ветки упала капля.

— Да ведь мы только за пивом, по-соседски, — напомнил Синяка.

Тагет еле слышно застонал. Ларс посмотрел на демона, на черную громаду замка и сказал:

— Знаешь что, парень, ты это… говори потише. Никогда не знаешь, что придет в голову Торфинну. По-моему, насчет «вкусненького» я погорячился…

Решетка у ворот замка заскрежетала, и мелькнули факелы.

— Накликали… — простонал Тагет,

поскольку бежать было поздно.

Разенна немного отстранился от Синяки и скрестил руки на груди — все-таки, он был Великим Магистром.

Решетка поднялась. Несколько слуг в блестящих черных одеждах вынесли факелы и встали у входа, широко расставив ноги в кожаных сапогах с металлическими полосами. Затем показалась высокая прямая фигура в развевающемся черном плаще. Прозвучали твердые шаги; потом все стихло.

Перед Синякой оказался суровый старик с резкими морщинами вокруг рта, орлиным носом и пронзительными черными глазами. Длинные седые волосы падали ему на плечи; на лбу светилась тяжелая диадема с дымчатым темным камнем. В руке он держал бич, опустив его тонкий конец к ногам.

Несколько секунд старик и юноша смотрели друг на друга. Потом старик произнес звучным молодым голосом:

— Мальчик, ты знаешь, кто я?

— Да, — ответил Синяка. — Ты — Торфинн.

Торфинн отступил на шаг и вдруг загремел на все болото:

— Как ты смеешь стоять передо мной, словно ты мне ровня? Почему не приветствуешь Торфинна как должно? Почему ты смотришь мне в лицо своими наглыми глазами, вместо того, чтобы уткнуться носом в грязь?

От этого громового голоса мороз пробежал у Ларса по коже. Он прижал к себе маленького демона, втайне утешаясь тем, что Тагет испуган еще больше.

Но Синяка и глазом не моргнул.

— Может быть, я и впрямь тебе ровня, Торфинн, — сказал он странно спокойным голосом. Разенна с удивлением слышал, что солдатик не притворяется: юноша действительно не испытывал страха.

— Смелый мальчик! — фыркнул Торфинн и расхохотался. Он уперся кулаками в свой тяжелый пояс, развел в стороны локти, и широкий плащ распахнулся. На черной кольчуге Торфинна засверкала тяжелая цепь из золота, усыпанная рубинами.

Далекая зарница вспыхнула за лесом бледным огнем, и на мгновение перед Торфинном мелькнуло фантастическое серебряное лицо с удлиненными чертами. Это длилось всего лишь миг; зарница погасла, и видение исчезло.

— Ты? — дрогнувшим голосом произнес Торфинн.

Синяка молчал.

Резко выбросив руку назад, Торфинн крикнул:

— Факел!

В тот же миг один из слуг подскочил к чародею и подал факел. Торфинн бесцеремонно сунул факел Синяке под нос и в багровом свете увидел ярко-синие глаза, горящие на смуглом лице, темные вьющиеся волосы, прилипшие ко лбу и вискам, забрызганную грязью одежду, босые ноги.

— Как тебя зовут?

— Синяка.

— Ну и прозвище тебе придумали, — сказал Торфинн и снова засмеялся.

Он зашвырнул факел в болото и, взмахнув плащом, резко

повернулся к замку. Слуги уже исчезали в дверном проеме один за другим, как по сигналу. Торфинн широкими шагами шел следом за ними.

— Торфинн! — крикнул Синяка ему вслед. — Ты знаешь, кто я такой?

Торфинн обернулся.

— А тебе этого до сих пор не сказали? — Смеясь, старый чародей покачал головой.

Синяка побежал за ним следом.

— Остановись! Скажи мне! Торфинн!

— Синяка! — отчаянно крикнул Ларс, забыв о своем страхе и о достоинстве магистра. — Стой, ненормальный! Куда ты?

Разенна рванулся было за ним, но демон, испустив душераздирающий вопль, повис у него на ноге, как чугунное ядро средней величины, и пока Разенна ковылял к замку, волоча Тагета по сырой осоке, черные ворота замка захлопнулись.

Синяка услышал за спиной адский скрежет опускаемой решетки. Он оказался в темноте. Торфинн со своими слугами исчез почти мгновенно. Здесь было тихо, темно и очень холодно. Тронув рукой стену, Синяка ощутил ледяное прикосновение металла. Он поежился. Стоять здесь босиком было очень неприятно.

Во мраке еле слышно звякнула цепь. Синяка осторожно пошел на звук и через несколько секунд нащупал в темноте что-то теплое и упругое. От неожиданности оба закричали одновременно. Потом юноша услышал чье-то прерывистое дыхание.

— Где здесь факел? — спросил он сердито.

В темноте опять звякнула цепь. Потом чей-то хриплый голос пробормотал:

— Слева от меня.

Синяка снял со стены факел, тихо подул на него и неожиданно затрещало пламя, освещая низкие, покрытые плесенью своды и физиономию синякиного собеседника, сидевшего на полу среди ядовито-зеленых грибов.

Физиономия не отличалась чеканными чертами: рот от уха до уха, маленькие моргающие глазки и длинный унылый нос. Свалявшиеся волосы субъекта были заплетены в неопрятную косу, перетянутую кожаным шнурком. Судя по всему, это был тролль или даже, может быть, великан, только очень захудалый.

Жизнь не баловала урода: он был прикован цепью к стене, и все его внушительное тело, обнаженное до пояса, было покрыто шрамами от раскаленных шомполов.

— Ты кто? — осторожно спросил великан, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Он сидел как раз у лестницы, которая, судя по всему, вела в жилые покои чародея. Вероятно, Торфинн использовал чудовище в качестве сторожа.

— Отойди от входа, — сказал Синяка, отгоняя тролля горящим факелом. Тот с воем отлетел к стене.

— Очумел? — жалобно заныл тролль. — Зачем издеваться-то?

Синяка не ответил. Держа факел в руке, он ступил на лестницу и, прежде, чем подняться наверх, обернулся к великану, который как раз изловчился и снова попытался схватить непрошеного гостя. Сильным ударом ноги Синяка оттолкнул бдительного стража. Он не много не рассчитал и разбил великану нос. Размазывая кровь по всей своей обширной физиономии, великан ругался и жаловался.