Завоеватели

Вольский Станислав

кара. Второй пункт был просто нелеп, ибо после пленения

инки все его сокровища были захвачены завоевателями

и дарить ему было нечего. Третий и четвертый пункты

даже по испанским законам подлежали не светскому су-

ду, а духовному. Зато пятый пункт имел большое значе-

ние, хотя ничем не был доказан.

Суд производился по всем правилам. Были назначены

трое судей под председательством Пизарро, государствен-

ный обвинитель и защитник. 'Допрашивали

перуанцев-

свидетелей, показания которыхпереводил Филиппильо;

допрашивали Атагуальпу и его приближенных. Филип-

пильо, заинтересованный в обвинительном приговоре, при

переводе искажал слова свидетелей и старался всячески

очернить инку. О первых четырех пунктах обвинения

судьи даже и не спорили. В доказательствах виновности

Атагуальпы они не разбирались. Спорили они только о6

одном: выгодно или невыгодно предать Атагуальпу каз-

ни. Пизарро подал голос за казнь, и суд постановил

публично сжечь обвиняемого, а приговор привести в

исполнение в тот же день.

Но приговор был недействителен без утверждения

падре Вальверде, которому король дал титул «защитника

туземцев». Каждый важный государственный акт падре

Вальверде должен был скреплять своей подписью. И ттад

ре Вальверде сказал: «Инка заслуживает казни». Ибо

падре Вальверде тоже хотелось поскорее итти в Куско,

дабы отнять у индейских демонов их власть над душами

и их неправедные сокровища.

На площади сложили высокий костер, сообщили инке

о приговоре : и велели готовиться гк смерти. Атагуальпа

был поражен. Он клялся в своей невиновности, упрекал

Пизарро, обещал удвоить выкуп, если ему оставят жизнь,

но ни просьбы, ни обещания не действовали. Молчал Пи-

зарро, молчали солдаты, и ни одного слова не сорвалось

с бескровных губ «защитника туземцев». Атагуальпа сми-

рился; мак смирялись все люди его народа перед лицом

смерти, и спокойно пошел к костру. У костра его догнал

падре Вальверде. Начальнику доминиканцев хотелось

написать в своем донесеиит в Рим, что в самую по-

следнюю минуту он все-таки обратил на путь истинный

нераскаянного грешника.

– Прими христианскую веру, -- убеждал он инку, -

и сожжение тебе заменят удушением.

Атагуальпа молча кивнул головой. Не все ли ему рав-

но, какие обряды совершат над ним эти люди, одетые в

черные рясы? Но раз 'суждена смерть - пусть наступает

она скорее!

Принесли купель. Священник совершил обряд креще-

ния, нарек осужденного Хуаном в честь Иоанна Крести-

теля, праздник которого справлялся в этот день,

одел ин-

ку в белую рубашку.

– Скажи свою последнюю волю, брат Хуан, - мило-

стиво произнес падре Вальверде.

Хуан де-Атагуальпа -таково было теперь новое имя

инки - попросил Пизарро пощадить его детей Lи соро-

дичей.

– А кроме того, - добавил неисправимый язычник, -

прошу отвезти мои останки в Куско, в тот храм, где по-

коятся мои предки.

Казнь Атагуальпы. Гравюра 1789 года.

Рядом с костром поставили кресло и на него посадили

Атагуальпу. Брата Хуана задушили, но исполнить по-

следнюю просьбу было нельзя: храма, где покоились его

предки, больше не существовало. Труп Атагуальпы по-

гребли на кладбище только что воздвигнутой церкви

св. Франсиско. Заупокойную обедню служил падре Валь-

верде. На ней присутствовали Пизарро и его плавные вое-

начальники, облаченные в глубокий траур. После оконча-

ния службы в толпе вдруг . раздался крик: на землю

упали, обливаясь кровью, две жены покойного властели-

на. Согласно обычаю, они воткнули ,себе в сердце нож,

чтобы услаждать досуги казненного супруга в царстве

мертвых.

Через день-два в Кахамальку вернулся де-Сото. Он

произвел на .месте строгое расследование iи убедился во

вздорности возведенных на Атагуальпу обвинений. Ни-

какого заговора не было - все разговоры о ,кознях инки

были выдумкой с начала до конца. Де-Сото ехал веселый,

уверенный в том, что ему удастся теперь оправдать инку

от несправедливых обвинений. Первый, кого он встретил

в лагере, был Пизарро, расстроенный, убитый, с траурной

повязкой на шляпе. Грустным голосом, который, каза-

лось, шел из самой глубины сердца, вождь сообщил де-

Сото печальную новость.

– Два дня назад инку задушили, - сказал он.
– За-

чем ты уехал, зачем ты лишил Атагуальпу его единствен.

ного надежного защитника?

де-Сото был ошеломлен. Он обрушился на Пизарро с

упреками, подробно рассказал о результатах следствия,

проклинал ненужную поспешность.

– Меня заставили, меня ввели в заблуждение, - гру-

стно оправдывался Пизарро.

И всякий, кто посмотрел 6ы на него в эту минуту, по-

жалел 6ы этого доброго человека, которого жестокие,