Завр – вождь Яруллов
Шрифт:
Для этого она сначала подготовила латку подходящего размера, больше самой дырки. После чего начала проделывать каменной проколкой дырочки в обеих шкурах. Сделав пару дырок, она проталкивала в них обратной стороной этой же проколки кусок мятого сухожилия, используя его вместо нитки. Протолкнув кончик этой «нити» в дырочки, женщина протягивала через них сухожилие полностью, стягивая им оба куска шкур. После чего процесс повторялся.
Услышав мой голос, мать подняла голову и, встретившись со мной глазами, улыбнулась. Поманила меня рукой. Я забрался в «вигвам» и
– Как ты, Завр? – спросила она.
Голос у матери немного хрипловат. Но всё равно заметны нежность и любовь к сыну. Летом она забеременела. Глядя на мать, я обратил внимание, что живот её уже начал набухать, движения сделались более осторожными и плавными. А голос стал звучать мягче и как-то приглушённее.
– Хорошо, – кивнул я.
– Хорошо, – повторила она вслед за мной, как бы выражая этим мне своё одобрение, – Ты хочешь есть?
Конечно, я хотел есть! Молодой растущий организм, да ещё, почитай, от рассвета до заката – на свежем воздухе.
– Да.
Мать осторожно, опираясь рукой на расстеленные прямо на земле шкуры, перегнулась куда-то за спину, пошебуршила там недолго и опять повернулась ко мне. В руке её был кусок обжаренного мяса. Протягивая его мне, она коротко сказала:
– Вот. Ешь.
Я с удовольствием принялся за еду. Мать склонилась над шитьём. Некоторое время каждый из нас молча занимался своим делом. Но вот мать опять подняла голову и посмотрела на меня.
– Завр, ты не приходил сюда раньше. Ты хочешь говорить со мной?
– Да, – я уже расправился с дарёным куском мяса, и теперь мог говорить, не отвлекаясь на такие частности, как урчащий от голода живот.
Не вдаваясь в подробности, я передал матери основные пункты своего разговора с шаманом, не забыв упомянуть и причину моего привода к нему Старым Охотником.
Мать, прервав своё рукоделие, внимательно слушала меня.
Когда я закончил говорить, она некоторое время молчала, вероятно – обдумывая услышанное. Потом спросила:
– Завр, ты хочешь быть вождём?
– Да! – ответил я, не колеблясь ни секунды.
– Для чего?
– Я хочу, чтобы наш род был сильным, большим и никогда не заканчивался!
– Это хорошо, – согласилась мать, – Но для этого мало носить в себе кровь вождя и шамана. Гукур может многому научить тебя. И Старый Охотник. И даже сам Ваг! Но весь род должен видеть в тебе вождя и без этого. Ты должен быть самым сильным, самым смелым, самым умным среди всех. Ты сможешь?
– Я буду очень стараться, ма.
Мать смотрела на меня пристально, не отводя глаз. Она как бы оценивала меня в свете озвученных требований. Наконец, вероятно, удовлетворившись увиденным, она положила мне на плечо руку и чуть приобняла.
– Гукур сказал правду: ты будешь великим охотником! А желание стать вождём – хорошее желание. Постарайся дойти до него!
Материнское благословение было получено! Я порывисто обнял её и чмокнул в щёку:
– Спасибо, ма!
После чего, не дожидаясь ответа, выскочил наружу.
Вечером, на закате,
Парни, сгорая от любопытства, выспрашивали, чего ради Старый Охотник водил меня к шаману. Особо не запираясь, я передал им суть разговора с шаманом и моей последующей беседы с матерью.
По окончании рассказа я ожидал бурного проявления восторга, как это уже не раз бывало у моих друзей в случаях моих успехов.
Однако Лур и Кассу молчали, глядя на заходящее за горизонт солнце. Я тоже молчал, удивляясь и не понимая их странной реакции на такую великолепную, с моей точки зрения, новость.
– Я тоже из рода вождя… – вдруг как бы невзначай проронил Кассу, не глядя ни на кого.
– А я – из рода шамана, – произнёс тихо Лур, – и он уже учит меня…
И тут меня как по затылку камнем шарахнуло.
Ну, конечно! Какой же я дурак!
Ведь каждый из них хотел бы (и наверняка – в тайне лелеял эту мечту)– стать вождём или шаманом! От чего же тогда им радоваться тому, что я встаю у них поперёк дороги?
Теперь я – их соперник на пути к достижению мечты. Но ведь мы друзья! И от того – вдвойне тяжелее осознавать неизбежность предстоящей борьбы за первенство.
Друзья-соперники!
Соревнование, в котором ставка – верховная власть над родом, над жизнью и смертью каждого родича. В том числе и над жизнью того, кто всё время дышал тебе в затылок, борясь за ныне взятый тобой приз.
О том же, что кто-либо другой может увести из-под нашего носа копьё вождя либо посох шамана, ни у кого из нас даже и мысли не возникало. Только один из нас станет победителем! В крайнем случае – двое поделят власть между собой. Третий останется в стороне, не у дел. Но кто будет этим третьим?
Осознав всё это, я тяжело вздохнул и поднялся на ноги.
– Ладно… пошли спать. Солнце уже ушло…
Мы продолжали дружить.
Но именно с того вечера между нами возникло негласное соревнование во всём, что могло хоть на волосок возвысить одного из нас над остальными, хоть на шажок приблизить к ясно обозначенной цели. И если Кассу прикладывал огромные усилия к тому, чтобы стать вождём, а Лур – получить посох шамана, то мне нужно было стараться вдвойне, чтобы занять оба места. Именно такую задачу поставил передо мной сам Гукур. И на меньшее я был уже просто не вправе соглашаться.
Со временем жизнь всё расставит по своим местам. Но до того времени нам ещё нужно было дожить…
Осень продолжалась недолго.
За месяц листва с деревьев полностью облетела, трава пожухла и прибилась к земле. Зверья в лесу и в горах стало заметно меньше. Большинство птиц тоже разлетелись, либо попрятались, кто куда. Охотники всё реже приносили богатую добычу. Порой, выйдя из пещеры рано утром, они возвращались уже в сумерках с пустыми руками, либо приносили сущую мелочь: козлёнка, отставшего от стада, несколько крупных птиц, пару молодых свинок…