Завтра - океан

Батров Александр Михайлович

– Давай, дружки, налегай!

Борис, Вадя и Коля по левому борту, по другому - Матвей Корнеевич, Алеша и Нина столкнули шаланду в воду.

– Теперь живо на борт!

Волна весело хлестнула борт "Анастасии" и сказала: "Здравствуй!". В ответ шаланда дружески поклонилась волне.

Снова море, долгожданное, голубое. Мог ли об этом думать разбитый рыбацкий парусник, выброшенный на берег штормом?

Ласковая рука Матвея Корнеевича вдохнула в него жизнь. "Еще развернешь парус" -

не зря было сказано моряком.

И парус развернут. Он полон ветра.

Широк и однообразен шум моря. Но тот, кто по-настоящему любит морской простор, слышит в нем звучание многих песен, то тихих, словно вечер теплой весны, то сурово-торжественных, как медь оркестра.

Набирая скорость, шаланда весело скользила по воде.

– Ход, ход-то какой!
– говорил Коля.

– И маневренность классическая!
– восхищался Вадя.
– И красивая!

А Борис, любуясь парусом, сказал:

– Хорошо бы хоть раз в неделю выходить на такой шаланде далеко в море...

Матвей Корнеевич с хитрецой взглянул на Бориса, задумался и вдруг объявил:

– Вот что, дружки: с наступлением каникул "Анастасия" - в вашем распоряжении. Можете совершить путешествие. С вами пойду и я.

От неожиданной радости на палубе все притихли.

А ветер свежел и тугой, живой силой наполнял парус шаланды.

18

На "Анастасии" могло поместиться восемь, самое большее девять человек экипажа.

Но как-то в полдень на берег пришла Анна Алексеевна. Она отозвала Петра Ильича в сторону и долго о чем-то с ним говорила, а потом с самым загадочным видом увела с собой.

Каково же было удивление мальчиков, когда спустя часа два к стоянке "Анастасии" подошла парусная шаланда "Стрела" с Петром Ильичом на борту!

Он сошел на берег, собрал всех в кружок и громко объявил:

– Слушайте, друзья! Наш шеф, судоремонтный завод, дал нам еще одну шаланду. Ее поведу я.

– Ура! Вот хорошо!
– обрадовались школьники.

– А что будет с водной станцией?
– спросила Нина.

Все поглядели на водную станцию. Была она очень хороша ослепительно белая, издали похожая на маяк. С ней жалко было расставаться.

– Мы держали совет. Водную станцию передадим седьмому классу "А". Временно, - ответил Нине Вася Херсоненко.

– А Стуржа будет у них боцманом, - сказал Борис.
– Он смышленый. Вот только все еще не приходит...

– Наверстывает упущенное по футболу, - заметил Вадя.

Это была правда. Валерий Стуржа все свое время отдавал футболу. Возвращаясь домой, с головы до пят покрытый пылью стадиона, он счастливо улыбался. Наконец-то он свободен! Ни Борис, ни Коля, ни Вадя не заставят его сидеть за книгой!

Но прошла всего лишь неделя, и Стуржа почувствовал, что его тянет к школьным друзьям. И неожиданно Валерий принял решение.

Он пришел

на берег Отрады.

В это время Борис, полулежа на корме "Анастасии", глядел, как Липецкий красил маленький камбуз светло-серой краской.

– Липецкий, быть тебе коком... Ты не зря красишь камбуз!
– крикнул Борис и состроил насмешливую гримасу.

– Буду, если меня назначат, - спокойно ответил Липецкий.

– Назначат, не беспокойся, - подтрунивал Борис, - больше некого. А по мне, лучше утонуть, чем быть коком. Не терплю кастрюльного царства!

При этих словах Петр Ильич, который учил Шевчука, как нужно вязать узлы, нахмурился, что с ним случалось редко. По-видимому, он хотел что-то сказать, но, увидев на берегу Стуржу, отвернулся от Бориса и приветливо махнул Валерию рукой.

Стуржа был странно одет. На голове болельщика сидела малиновая жокейка с козырьком, похожим на арбузную корку. Его костюм из парусины был настолько широк, что в него свободно вошел бы еще один Стуржа. В одной руке он держал удочку, а в другой - небольшой, литров на десять, бочонок с бронзовой ручкой.

Вряд ли кто-нибудь из самых знаменитых путешественников выглядел так живописно.

– А я с вами, - голосом, словно это было самое обыкновенное дело, объявил Стуржа.

– Куда с нами?
– удивилась неразлучная тройка.

– В море

– А футбол?

Валерий махнул рукой, как человек, который твердо решил пожертвовать всем, чтобы не расставаться с друзьями, и сказал:

– Бочонок пригодится для неприкосновенного запаса воды. Его прислал вам мой отец, бондарь...

– А разрешат ли тебе родные отправиться с нами в путь?
– спросил Петр Ильич.

– Решено, - живо ответил Стуржа.
– Еще сегодня утром отец мне сказал: "Валерий, иди и попросись на парусник, может быть, морской ветер выдует из тебя увлечение футболом..." Только напрасно: я мяч крепко люблю.

В этот вечер, оставшись на водной станции, Петр Ильич и Матвей Корнеевич принялись составлять судовые роли "Анастасии".

Утром они стали известны экипажу:

Прохоров Матвей Корнеевич - капитан.

Матюшенко Николай Сергеевич - матрос 2-го класса.

Попов Вадим Максимович - матрос 2-го класса.

Чижиков Алексей Георгиевич - матрос 2-го класса.

Херсоненко Василий Семенович - матрос 2-го класса.

Чижикова Нина Георгиевна - фельдшер

Ифанов Борис Михайлович - кок.

Борис покорился. На море дисциплина железная. Правда, он был недоволен и свое недовольство выражал степенным ворчанием:

– Почему я? Почему не Нина? Она девочка, хозяйка.

– Тебе это очень подходит, ты прирожденный кок: толстый, солидный, - утешал товарища Вадя.
– Назначь меня коком - я бы и глазом не моргнул. Кок - это тот же матрос, особенно на паруснике.