Зайтан-Бродяга
Шрифт:
— Вон тот. — Вытянувшись в струну доложил крепыш. — А этот. — Взгляд отметил Гуньку. — Фраерок ушатаный. Стрелку забил.
— Стрелку говоришь? — Михалыч присел на лавку, стряхнул со стола крошки. — И что ты ему ответил? — Взгляд смерил крепыша, перелез на Гуньку.
— Ничего. Ответки не было. Всё помню.
— А как же — стрелка святое дело? За базар нужно отвечать? Не твои ли это слова Крюк?
— Так это. — Хлопает Крюк глазами, глядит то на Гуньку, то на меня. — Ты же сам запретил разборки с местной босотой.
— Верно, запретил. А чего припёрлись? На
— Ветеринар послал. Вон того, — палец ковырнул в мою сторону. — Его велел привести.
— Так бы сразу и сказал. — Поутих Михалыч, опустил голову. — Куда велел?
— В номера, куда же ещё? — Подал голос худой, долговязый. Похоже, он не совсем здоров, лицо бледное, глаза впалые красные.
— Ступайте. Сам приведу.
— Так это. — Крепыш затоптался на месте. — Ветеринар
велел.
— А ты Крюк, часом не оглох на оба уха? — Тихо спросил Михалыч. — Может прочистить?
— Понял. — Крепыш кивнул и ушёл. Следом за ним чуть ли не наперегонки рванули и остальные.
Оставшись с нами наедине, Михалыч закурил. Хлебнул кислой, тяжело вздохнул и глядя на меня тихо спросил.
— Куда вляпался? Рассказывай всё как на духу.
— Лихо ты их завернул. — Гунька пританцовывая на одной ноге надевает штаны. — А чего они от нас хотели?
— Бродяга! — Окликнул Михалыч. — Говори, чем Ветеринару не угодил? Зачем ты ему?
— Не знаю я никакого Ветеринара. Даже не слыхал о таком. И этих тоже не знаю. Первый раз вижу.
— Странно получается. Ты никого не знаешь, а посыльных именно за тобою прислали. Может, просветишь, откуда такая популярность?
— Не собираюсь я ничего объяснять. Сказал не знаю, значит не знаю.
— Придётся. — Курит Михалыч, глядит как я одеваюсь. — Лучше мне, чем Ветеринару. Поверь Бродяга, страшный он человек, опасный.
— Сколько я тебе задолжал?
— Ты о чём? — Михалыч раздавил в тарелке окурок.
— О патронах. Схожу в схрон, вернусь, отдам долг.
— Забудь. Не нужны мне твои патроны. Дикие вы здесь. На патроны еду и девиц покупаете. Хотя? — Михалыч снисходительно улыбнулся и резко помрачнел. — Плохи наши дела мужики. Хуже и не придумаешь. Закрылась лавочка.
— Какая лавочка? — Спросил я, надеваю ботинки.
— Ваша лавочка. Контора работает только на вход. Выход закрыли.
— Не понял? — Вмешался Гунька. — Какой вход, какой выход? Шутишь?
— Да уж, какие тут шутки. — Михалыч потёр лицо. — Пришёл предупредить, а у Вас гости.
— Предупредить о чём? — Разговор не складывается.
Михалыч говорит загадками, и мне это сильно не нравится. — Спасибо за заботу. Заберу винтовку и рвану в Тихий. За долг можешь не волноваться, верну всё до последнего патрона.
— Бродяга, я с тобой. — Гунька хлебнул кислой, запихал в рот кусок холодного мяса и снова приложился к кувшину. Пережевал, проглотил, глянул в мою сторону и сообщил. — Без меня не уходи. Вещички прихвачу и рванём в Тихий. —
— Все высказались? — Поглядывая на дверь спросил Михалыч. Мы кивнули. — Теперь меня послушайте. Времени у нас мало, а дел много.
***
Рассказ был не долгим, но содержательным. Из слов Михалыча стало известно — в Бочке начались перемены. В конторе принимают исключительно колечки, серёжки, всякие цацки из белого и жёлтого металла. Цену за этот непотреб назначили высокую. Вожак новичков с необычным для наших мест прозвищем Ветеринар, решил рассорится с пришибленными, хочет забрать их промысел. Думаю, этим ребятам (пришибленным) сильно не понравится такая новость. Не было у них конкурентов, за такое могут и Бочку подпалить, у этих парней ума хватит.
Услыхали мы ещё одну новость, похуже первой. Ветеринар, собирается в скором будущем наведаться в соседние поселения. Горит большим желанием, объединить земли, установить на них свои порядки, и правила. Какие правила, что за порядок, да и зачем всё это ему нужно мы так и не поняли. Уж как-то много новых словечек, замысловатые они и ничего не объясняют, а на расспросы нет времени. Но то, что наша жизнь изменится и не в лучшую сторону, сомнений не осталось. Уж слишком много оружия у пришлых. В наших местах оружие и патроны решают всё, они и закон, и порядок. Для себя решил твёрдо — как бы мне этого не хотелось, пойду на болото. Уплачу долг Михалычу, спрячусь в укромном местечке и уже оттуда стану наблюдать за переменами, какими бы они ни были.
Гунька ушёл выполнять поручение Михалыча, наш новый приятель отсыпал ему пол кармана патронов и велел затаится, не лезть на рожон. А я отправился на встречу с Ветеринаром, Михалыч настоял. По пути в номера к Шваньке, Михалыч попросил, не давать обещаний. Что бы ни говорили, о чём не просили отвечать уклончиво. Сказал — облажаюсь поймают за язык и хана. Как можно поймать за язык ума не приложу? Это что, ворот куртки или рука? Да и вообще, много слов непонятных, не слышал я раньше таких. Урки, гопники, блатные, шалавы, шныри, ответка. Что оно такое? Имена, клички, а может название промысла? Голова идёт кругом, каша в ней, неразбериха.
У двери в заведение Шваньки Розовощкой сидит дядька в военной форме, с автоматом в руках. Вот и начались перемены, запрещено в Бочке оружие, в коморке Носатого оставлять велено. А это сидит, автомат уложил на колени лыбится. Завидел Михалыча вскочил, услужливо отворил дверь. Михалыч что-то шепнул дядьке на ухо, тот смерил меня придирчивым взглядом, кивнул. Дальше, пошёл я один.
В коридоре грязно как в хлеву, не припомню, когда здесь видел столько мусора? Да, бывали дни больших хороводов, гулял народ громко и подолгу. Гулять-то гуляли, но не настолько гадко, куда не посмотри бумажки, окурки. Осколки кувшинов из-под кислой, и плевки на каждом шагу. Нет, в хлеву намного чище, там прибираются.