Зайтан-Бродяга
Шрифт:
— Выбор у нас невелик. Ну, так что, попробуем рвануть крышку? — Спросил Михалыч ощупывая пальцами просвет. — Граната пролезет.
— А давай. — Согласился я. — Может что и получится? Хотя. — Не верю я что железка нам поможет. Был бы стальной прут — это куда ни шло.
— Хочу предупредить. — Михалыч слез, отряхнул руки. — Шарахнет по-взрослому, а мы в банке.
— В какой ещё банке? — Гунька уселся на край стола. — Выбираться нужно да поскорей. Не для того я в дерьме купался что бы подохнуть в схроне. Пожить хочется.
— Бродяга и ты Гунька,
— Зачем? — Удивился я. — Где люк, а где мы?
— Нужно так. — Пояснил Михалыч, вырвал из железки колечко и полез наверх. — Прячьтесь. Откройте рты, уши руками закройте.
Спорить не стали, сделали всё, как и велел новый приятель. Почти всё, лично я не раскрыл рот. О чём пожалел и очень скоро.
Бабахнуло действительно славно. Со стен облетела ржавчина, лампа, та что под люком свалилась набок и погасла. А вот вторая у шкафа устояла, мерцает слабым огоньком сквозь облако пыли.
Когда бабахнуло, мне показалось лёжка со всем её содержимым подпрыгнула. А следом за нею и мы, все разом подскочили и попадали. А потом, нас накрыло столом. Хотя нет, стол завалился раньше, Михалыч через него влетел. Не ожидал я от него такой прыти.
Гунька матерится, стоит на коленях, сжимает руками уши. Коротун ползает на четвереньках, охает и ахает. А я, глазею в пыльное облако на свет лампы. В голове гудит, на языке привкус крови. И только Михалыч держится бодрячком. Встал, отряхнулся и уверенным шагом направился к люку.
В лёжке ничего не изменилось, всё как стояло, так и стоит на своих местах. Хотя нет, стол поломался, лежит на боку.
Прокашлялись (пыль поднялась столбом) и полезли наверх. Крышка-люк приоткрылась, но недостаточно широко что бы в неё протиснуться. Теперь-то и стало понятно, что мешает нам выбраться. Огромный самец шипаря лежит поверх люка. Не знаю с чего вдруг эта тварь решила помереть именно на крышке. Нашёл же место?
Долго не раздумывая принялись толкать, поднимаем люк. Суём в щель доски от стола, упираемся плечами. Михалыч ругается, торопит. Пыжимся из последних сил, кряхтим, поднимаем крышку. С горем пополам справились, приоткрыли чуток.
На разведку пошёл Карлуха. Невелик мелкий размерами, вот мы его и пропихнули. Матерится низкорослый, потому как бока у него болят, побили сильно, а мы пхнём его в дыру без жалости.
— Братцы. — Коротун оттащил зверя, поднял раскуроченную крышку. Встал на колени и шепчет в дыру. — Да тут такое? — Посторонись. — Предупредил Гунька и полез.
Следом, заторопились и мы. Передали Гуньке оружие и торбу. С автоматом Михалыч не расстаётся, держит при себе, боится, украдут. Да кому нужен его автомат? В наших краях винтовка в большом почёте.
Выбрались на свободу, я оторопел, потерял дар речи. С два десятка здоровенных шипарей валяются по всей округе. Глаза выпучены, морды перекошены. Языки вывалили, когтистые
— Вот так подфартило. — Обрадовался Гунька и пустился в пляс. — Всё, отшипелись зубастые.
— Ага. — Согласился Карлуха и заискивающе поглядел на меня, потом на Михалыча. — Мне бы ножичек. Такой, что притупить не жалко.
— Какой ножичек? — Сквозь зубы процедил Михалыч.
— Вокруг ящеров тьма-тьмущая, а тебе ножичек подавай? Свежины захотелось? — Михалыч схватил Карлуху за руку как непослушного ребёнка и потащил к яру. — Поглядели и хватит, уходим.
— Да пошёл ты. — Грубо ответил мелкий, высвободил руку и шустро вернулся к нам. — Сам иди. Мне и здесь неплохо.
— Вы чего мужики? — Михалыч сжал в руках автомат, озирается. — На кой вам эти твари? Время теряем.
— Какое время? Без надобности оно нам. — Карлуха пнул ногой шипаря. — Подохли зубастые. Вот так подарочек. Это хорошо, что я с вами драпанул.
— Бродяга! — Окликнул Михалыч. — Скажи им. Ноги уносить нужно, ищут нас.
— Ищут? — Спросил и посмотрел в сторону Бочки. Её конечно отсюда невидно, ушли мы порядочно. А вот небо далеко видать, хмурое оно тяжёлое, тучи не то что бы чёрные, но дождик срывается. — Не думаю, что кто-то в такую погоду решится начать погоню. Да и кому мы нужны?
— Мы же договорились. — Напомнил Михалыч. — Айда на болото. Постираться нужно, разит от нас хуже не куда.
— Постираемся, как же без этого? — Заверил я. — Отмоемся обязательно. — Пропахли мы нечистотами, одежда к телу липнет, ботинки всё ещё мокрые.
— Кого ждём? — Михалыч закурил. — Недосуг ящерами любоваться. В дорогу пора.
— Сам иди. — Пробурчал Карлуха искоса поглядывает в мою сторону. Ищет мелкий поддержку, а я не знаю, как и поступить?
Пообещал Михалычу, можно сказать слово дал. Но и от дармового заработка грех отказываться. Шипарь зверь опасный, мало кто может похвастать удачной охотой. Всё больше не мы на него, шипарь на нас охотятся. Лопатка шипаря — лопатина, вещь нужная в большом спросе она. Потому как крепкая, остроту держит куда лучше железа. Из лопатин отменные топоры выходят. Скорняжных дел мастера лопатиной шкуры кроят. Сносу ей нет. За одну, можно и одеться, и обуться в лучшие кожи. А тут вон их сколько?
— Ага, ступай. — Поддержал Гунька. — Пока все лопатины не срежу, не уйду.
— Шкуры хорошие. — Заметил я, поглаживаю ладонью зверю загривок. Ворс жёсткий, а подшерсток как пух. — За такую, можно сотню патронов выторговать.
— Вот Вы придурки. — Выпалил Михалыч и посмотрел с ухмылкой. — Завалю вас патронами. Айда к тайнику, чокнутые.
— Да, когда это будет? — Гунька правит нож, шаркает лезвием о камень. Много в этом месте камней, а песка ещё больше. — До твоего тайника ещё дойти нужно. Зачем куда-то ходить, гляди сколько добра валяется?