Зазеркальная Империя. Трилогия
Шрифт:
— Кто бы это мог быть? — игриво пропел вельможа, откидывая атласное одеяло и приподнимаясь: этот номер вряд ли знал кто-нибудь, неизвестный «светлейшему», а «даровал» он его крайне разборчиво. Однако сейчас нежно-розовые цифры, высветившиеся на передней панели «сименса», ни о чем ему не говорили. — Неужели кто-то ошибся номером? Это прямо анекдот!.. Да-а… — проворковал он в мембрану.
Через пару минут Челкин положил трубку и откинулся на подушки, мечтательно заведя очи горе.
Какая женщина… Да, этому подлецу
Холеная рука «светлейшего», унизанная драгоценными перстнями, которые он, борясь за имидж бессребреника, позволял себе носить только в домашней обстановке, протянулась к клавише звонка…
18
Две темные фигуры, чертыхаясь и ежеминутно оскальзываясь на подтаявшем и снова замерзшем ночью льдистом насте, спускались по очень пологому склону к едва видневшейся в предрассветных сумерках речке. Над противоположным, высоким и обрывистым берегом небо уже вовсю зеленело, предвещая скорый восход, а тут еще царила ночь, смазывающая все очертания и плодящая призраков, шныряющих вокруг и крадущихся следом.
— Какого же черта нужно было вставать ни свет ни заря, Сергей Владимирович?! — ворчал Бекбулатов, совершенно не разбирающий перед собой дороги. — Неужели нельзя было, как все люди, подождать, пока рассветет…
— Подождать-то, конечно, было можно, но вот калитка ждать не станет — с хитринкой она… — ответил мучимый одышкой старик. — Ничего, немножко осталось, потерпи чуток…
Войцеха, посовещавшись вчера вечером, решили с собой не брать — неизвестно, как еще повернется там, за барьером, а неуклюжий и нерасторопный поляк может оказаться лишней обузой.
— Ничего с ним не случится — побудет тут, под крылышком фрау Штайнбек, супружницы моей, отъестся немного, книгу свою допишет… А я, если все нормально пройдет, вторым рейсом и его к тебе переправлю…
К тому времени когда небо окончательно посветлело, путники вышли к кусту, одиноко стоявшему посреди поросшего прошлогодним
— Я его специально тут воткнул еще по осени, — самодовольно заявил старик, приседая и заглядывая куда-то, словно в невидимую замочную скважину. — Мальчишки тут возились, я и подумал — не провалились бы часом на ту сторону… А то греха потом не оберешься… Сиди ротмистр, отдыхай. Когда дверца откроется, я скажу. Подумать только: почти в это же время ребят сюда переводил в прошлом году… Колю, Гошку, Чебрикова, Валюшку… Где-то они сейчас? — Необычно говорливый сегодня Владимирыч замолчал и продолжил совсем не к месту: — Чайку хочешь?..
Владимир не успел ответить: над головой со свистом пронеслась тройка уток, тут же скрывшихся на фоне темнеющего на западе неба. Оба будто охотничьи псы проследили за птицами и разом вздохнули.
— Кряквы… — протянул Владимир
— Нет, чирки, — возразил ему Берестов… — Селезни самочку гоняют…
Тут же заспорили и за разговором не заметили, как над горизонтом показался раскаленный краешек солнца.
— Стой! — спохватился первым старик, вскакивая на ноги. — Заболтались мы с тобой, а ворота-то, похоже, открылись уже!..
Поддавшись волнению проводника, Бекбулатов тоже вскочил, пытаясь разглядеть что-нибудь там, где еще недавно возвышался куст, но ничего, конечно, не было видно… Разве только какое-то призрачное дрожание воздуха, будто смотришь вдаль над пламенем костра…
— Раздевайся! — скомандовал Берестов и, подавая пример, первым начал расстегивать пуговицы своей стеганой куртки.
— Зачем это?..
— Чтобы в одежде не искупаться. Вода-то холодная еще… Плавать умеешь?
— Умею, конечно… А что?
Сергей Владимирович уже деловито, по-солдатски, увязывал поясным ремнем свою одежду в тючок, оставшись в видавших виды бязевых кальсонах с завязками вместо пуговиц и такой же рубахе.
— Как пройдешь, не пугайся — там неглубоко. По эти самые… Почти по пояс будет, в общем. На месте не стой, а сразу в камыши топай — там берег недалеко. На сушу выберешься, сразу разжигай костер, сушись и жди меня.
— Из чего разжигать-то?
— А сам не догадываешься? Из камыша, из его родимого. Спички есть?
— Зажигалка.
— Еще лучше. Главное, не стой на месте… Готов?
Владимир, уже почти голый, взгромоздив тючок с одеждой на голову, напоминал индийского йога перед занятиями своей специфической гимнастикой.
— Тощой-то, тощой… — пожалел его старик мимоходом и снова скомандовал, как заправский фельдфебель: — Кругом! Топай вперед и ничего не бойся…
Повинуясь повелительному тону старика, Бекбулатов сделал широкий шаг, еще один и внезапно потерял опору под ногами…