Зажечь огонь
Шрифт:
Его захлестывала волна эмоций, когда доводы рассудка уже бессильны, а импульсивные порывы лишь осложняют положение. Максим нуждался в помощи, и она пришла неожиданно легко, в лице лучшего друга.
Сидя у стойки бара и отсалютовав третьей порцией виски двум девицам, кокетливо хихикающим за столиком неподалеку, он не успел донести выпивку до рта, как чья-то широкая ладонь накрыла стакан и мощным прессом вернула его на первоначальное место. Макс резко развернулся в предвкушении ссоры, но увидев помеху, расплылся в довольной улыбке: – Здорово, Алекс!
– Здорово, король общепита! Еду мимо – смотрю – твоя машина стоит у входа. Что празднуешь
– Там слишком много любопытных глаз.
– А ты, значит, от кого-то скрываешься?
– Скорее – от самого себя. – Макс лихо расправился с виски и снова подал бармену знак.
– Попридержи-ка лошадей! – Александр решительно отодвинул в сторону наполненный услужливым барменом стакан. – Пойдем, сядем за столик, возьмем чего-нибудь пожевать, и ты не торопясь расскажешь мне о своих бедах.
Стаж дружеского знакомства Максима Ковалева и Александра Савельева не так давно перевалил на второй десяток лет, заложив нулевой камень отсчета на праздновании дня первокурсника. Никто в разномастной молодежной компании вчерашних школьников тогда и предположить не мог, что столичный франт и скромный провинциал не только найдут общий язык, но и станут друзьями «не разлей вода». Абсолютно непохожие внешне – высокий худощавый весельчак Макс и крепкий коренастый молчун Алекс – отлично дополняли друг друга, вызывая добрую зависть мужской части коллектива и трепетное внимание со стороны женской.
Прощание с университетскими стенами и произошедшие вслед за этим перемены в жизни обоих парней на качество дружбы никак не повлияли. Сразу после получения диплома, Саша женился на студентке младшего курса Маше – хорошенькой миниатюрной девушке с железным характером. Не имея за душой ничего, кроме моральной поддержки близких, они начали строить совместное будущее, и медленно, но верно продвигались к своей цели. За семь лет взрослой жизни (не без деятельного участия Макса!) из наемного работника Александр превратился во владельца довольно приличного цеха металлопластиковых окон, и хотя карьерный рост был налицо, главным своим достижением, по-прежнему, считал семью. Он обожал жену и пятилетнего сына, радостно встречающих его после работы в небольшой, но уютной квартирке и, мечтая о расширении клана Савельевых, неустанно над этим трудился. Его старания увенчались торжественным сообщением Маши о грядущем прибавлении в семействе, и, несмотря на частую смену настроения и капризы беременной, довольный папаша терпеливо переносил девятимесячный период ожидания второго малыша. Закрутившись в заботах о жене, Алекс совершенно выпустил Макса из виду и теперь, встретившись с ним в баре, испытывал угрызения совести. В жизни друга явно что-то происходило, и давний товарищ готов был подставить для опоры свое надежное, поверенное временем плечо.
– Неважно выглядишь, – без предисловий начал он. – Выкладывай, что случилось.
Собираясь с мыслями, Максим повертел в руках стакан, но наткнувшись на предостерегающий взгляд приятеля, резко сдвинул его в сторону: – Да не собираюсь я напиваться! И так за эту неделю годовую норму по алкоголю выполнил.
Александр промолчал. Видеть в разбитом состоянии всегда собранного и неунывающего Макса было непривычно. Он терпеливо ждал, когда тот сможет начать повествование о своих проблемах, предполагая нечто серьезное. Но начало рассказа повергло его в изумление.
– Я влюбился.
Боль, промелькнувшая при этом в напряженных
– Она не подпускает меня к себе.
– Знакомая история. А пьешь почему?
– Ты что, издеваешься? Я говорю: она меня не подпускает к себе! С доктором любезничает, шутит, смеется, а со мной превращается в камень: «сделай так, чтобы наши пути больше не пересекались!»
Слушая, как Макс язвительно передразнивает объект своих воздыханий, Александр вспомнил собственные похождения. «Безответное чувство пополам с ревностью – гремучая смесь!» – невольно улыбнулся он ошибкам юности и сразу ощутил болезненный толчок в плечо.
– Бегемот толстокожий! Я ему душу изливаю, а он скалится без зазрения совести! Не понимаешь – каково мне сейчас?!
– Где мне, я же не любил.… Ну-ка, скажи мне: по-твоему, любовь это награда, или наказание?
Собеседник дернул щекой, не желая отвечать.
– Хорошо, тогда перефразируем: хотел бы ты, чтобы эта встреча не состоялась?
– Нет! – незамедлительно отозвался Макс.
– Что и требовалось доказать! – Алекс радостно хлопнул в ладоши и провозгласил тост: – Выпьем за то, что судьба свела вас вместе!
Макс задумчиво повертел стакан в руках и снова отодвинул в сторону, не сделав ни глотка: – Значит, ты уверен, что любовь – это награда?
– Конечно! Это супер-приз, только распоряжается им каждый по-своему: кто-то пылинки сдувает, а кто-то норовит избавиться, потому что слишком тяжела ноша.
Точно рассчитанный удар достиг цели, и Алекс почувствовал себя неуютно под яростным взглядом, сверкнувшим из-под насупленных бровей.
– Не собираюсь я никому ее отдавать!
– А что же тогда в стакан уткнулся? Думаешь, она будет сидеть и ждать, когда тебе надоест быть слабаком, и ты явишься, как настоящий мужик? Доктор-то, за бутылку не хватается, наверное? Сидит себе спокойненько, рядом с твоей избранницей и в уши ей дует, пока ты по барам, да по клубам гудишь. Сколько времени вы знакомы?
– Две недели.
– И у тебя уже нет сил? А ты помнишь, сколько я за Машкой бегал?
Глаза Макса смягчились: – Помню: полгода она тебя за нос водила. Но Машке было восемнадцать лет, а это взрослая женщина.
– Так и ты давно не студент.
– Маргарита на десять лет старше.
Алекс присвистнул от удивления и осторожно поинтересовался: – А ты уверен, что тебе это нужно?
– Не начинай, – досадливо поморщился Макс. – Ты же знаешь, меня тошнит от всех этих молоденьких глупышек и циничных стерв. А Марго – она настоящая! Только теперь я для нее – молодой глупыш и избалованный папиным положением циник.
– Настоящая, говоришь… – Алекс посерьезнел: – Если бы взрослая самостоятельная женщина, увидев богатого красавчика в кабриолете, через три дня призналась ему в любви, я бы счел это подозрительным. А так – все логично: у твоей Маргариты своя устоявшаяся жизнь, и с какой стати она должна ее менять из-за случайного встречного, который, столкнувшись с первыми же трудностями, беспомощно опускает руки? А знаешь, – внезапно захотелось ему признаться, – я Марье не два, а четыре раза предложение делал. Помню, как получив очередной отказ, ужасно разозлился. Стою красный, как рак, ломаю розы на ее глазах. Шипы раздирают ладони в кровь, а я приговариваю: «Ничего, и в пятый раз приду, и в шестой… А надо будет – и в десятый!» А покончив с последним цветком, услышал: «Не надо в пятый… Я согласна…»