Зажечь огонь
Шрифт:
Столь эксцентричный финал встречи бывших влюбленных потряс Алекса до глубины души. Он всегда подозревал, что под деловой хваткой, которой, несомненно, обладал Макс, скрывается романтическая натура, способная на непредсказуемые поступки ради любимой. Ведь именно он предлагал идеи по завоеванию, когда стеснительный Алекс настойчиво, но безрезультатно ухаживал за Машей. И именно Макс научил его тому, что женщину надо удивлять и завоевывать ежедневно. Алекс до сих пор помнит эти дружеские наставления: «Когда ты расслабишься, любовь от тебя отвернется».
Красивая, но прагматичная Лили вряд ли, смогла оценить душевную щедрость его институтского товарища, и видела
Алекс пощелкал пальцами перед лицом приятеля, в задумчивости потирающего зудящую щеку: – Дружище, ты где?
Тот сфокусировал взгляд и неожиданно широко улыбнулся: – А знаешь, приход Лили был очень кстати: теперь я точно знаю, что Маргарита – суперприз, и буду бороться за нее, хоть до старости.
– Надеюсь, что это произойдет гораздо раньше – хотелось бы познакомиться с покорительницей мужских сердец до седых волос, – с лукавым прищуром отозвался Алекс.
– Даже не думай! Предупреждаю сразу: я не посмотрю, что ты – мой друг.
– Ладно, остынь! – весело засмеялся провокатор. – Свой кубок я уже выиграл. Теперь твоя очередь.
Глава 8
Со смешанными чувствами Петров сидел над документами Лебедевской М.В. С одной стороны, его подпись на последней странице несла женщине долгожданную весть о выписке, и он мысленно представлял, как озарится радостью ее лицо. С другой стороны, сам от этого никакого удовольствия не испытывал. Навязанная звонком «сверху», Маргарита вошла в его жизнь помимо воли, и неожиданно прочно заняла одно из главных мест. Вообще-то, если быть объективным, она могла отправиться домой еще пару дней назад, но, как лечащий врач, Петров оттягивал волнительный момент, выдумывая веские причины для задержки. Ему не хотелось отпускать свою подопечную: здесь она была рядом, под присмотром, а сам Игорь Владимирович, в силу профессионального авторитета – вне конкуренции.
Маргарита оказалась очень сложным пациентом. Петров давно не испытывал такого колоссального напряжения во время операции, как в тот день, а особенно в последовавшую за ним ночь. Целая бригада хирургов усердно зашивала, прижигала и клеила истончившиеся под влиянием болезни сосуды. Остановить кровотечение стоило большого труда и, промедли они хотя бы десять минут, шансы на победу сравнимы были бы с чудом. После поистине ювелирной работы Игоря Владимировича, по достоинству оцененной коллегами, рукоплескавшими на утренней планерке, поездка на пятилетие внучки перестала быть актуальной: Маргарита оставалась на его совести до полного выздоровления. Поэтому отложив неиспользованные дни отдыха на потом, главный специалист клиники вышел на работу и сразу окунулся в водоворот служебных дел. Но каждую свободную минуту он проводил в палате четыреста семь, и не было во всей больнице более заботливого врача по отношению к своему пациенту, чем доктор Петров к больной Лебедевской.
Расспросы о самочувствии плавно переходили в беседы на личные темы, нередко затягиваясь далеко за полночь. Верная слову, благодарная женщина посвящала Игоря (а они быстро перешли на «ты») в череду событий своей жизни, вызывая при этом внимательного слушателя на ответную откровенность. Они много говорили о детях, о любимой для каждого работе, об интересах и увлечениях. Лишь одна тема находилась под неизменным запретом:
Свой «пробный камешек» Петров закинул во время обстоятельного рассказа женщине, пришедшей в себя после второго наркоза, о том, что с ней произошло, не забыв упомянуть об участии молодого человека в ходе последних событий. Зорко следя за реакцией собеседницы, Игорь не увидел ничего, кроме настороженности, и внезапно остался очень этим доволен. С течением времени реакция Маргариты на имя Ковалева, упомянутое вскользь или по причине, не претерпела изменений. Обитательница «личных апартаментов», ее высокопоставленный гость и «хозяин» этажа запросто могли общаться втроем, но что происходило между молодыми людьми наедине – доктору было неведомо.
Неведомо было и Маргарите, что за шутливым тоном ночного собеседника скрывался далеко идущий расчет. Несмотря на штамп в паспорте, Игорь был, по сути, одиноким мужчиной. Его, каждый день наблюдавшего боль, а зачастую и смерть, тошнило от слез и истерик. А в новой знакомой сидела такая сила духа, которую не в каждом мужике встретишь, и при этом она была настоящей женщиной, привлекательной во всех отношениях. К тому же без кольца на правой руке. Ее глаза лучились добротой, и одинаковая приветливость с любым персоналом больницы, независимо от тарифной сетки, свела на нет косые взгляды недоброжелателей, вызванные особым вниманием начальства к пациентке. Она не капризничала, терпеливо сносила боль и ободряла тех, кто сам не мог с этим справиться.
Игорь знал все, что касалось пребывания женщины в стационаре, и его восхищение ею росло день ото дня. Совмещая работу и сердечную привязанность, он имел возможность в любой момент забежать к Маргарите – на минутку или на несколько часов – когда как удавалось, согреться в тепле светлого взгляда, откликнуться на мягкую улыбку и пуститься в бесконечные разговоры о том, о чем с другими даже не помышлял. Она действовала на него как энергетик, что хлещет эта бестолковая молодежь – поднимала тонус, заставляла забывать про сон и про возраст, и в попытке удовлетворить мужское тщеславие, добавлять к долгим повествованиям красочные подробности, в надежде услышать однажды, что он – «самый-самый!»
Присмотревшись к безрезультатным ухаживаниям Максима, Игорь решил подобраться к предмету своего интереса с другой стороны. Врачебное внимание принималось, как должное, а дружеское родилось из ненавязчивых шуток, разговоров на отвлеченные темы и ни малейшего намека на чувства – Петров за этим следил строго. Выбранная тактика принесла свои плоды: ощущая себя в присутствии доктора в полной безопасности, Маргарита с удовольствием встречала его в своей палате, чего нельзя было сказать о сопернике. Сколько раз Игорь с тайным злорадством наблюдал, как с лица женщины сползает веселая улыбка, стоит Максиму переступить порог ее комнаты. Она будто пряталась в панцирь, окутывая себя стеной холода, притом, что минутой раньше искренне и непосредственно выражала свои эмоции. И хотя ни разу, из уст Маргариты не прозвучала просьба избавить ее от навязчивого внимания гостя, Петров был уверен, что оказывает ей большую услугу, под надуманным предлогом выпроваживая Максима за дверь.
И вот теперь, с окончанием лечения, он сам оказывался за дверью. И прежде чем отпустить птичку на волю, он должен был заручиться согласием Маргариты продолжить общение за пределами больничных стен. С тяжелым вздохом захлопнув папку, Петров направился к палате с полюбившимся номером. Перед тем, как войти, мужчина стер следы озабоченности с лица, подмигнув с порога скучающей в одиночестве хозяйке комнаты, и шумно и весело уселся верхом на стул.
– Ну что, красавица, готова к выписке? Сегодня последняя капельница, а завтра вернешься в родные стены.