Здесь мопсы не рассказывают сказки
Шрифт:
– Ох! – Варьваря вновь не удержала эмоции при себе, сквозь слезы нежно взглянув на меня.
Через секунду взгляд, наполненный болью проживаемых эмоций и сочувствием к главным героям рассказа, растаял возле моей лапы, коварно тянущейся к столу.
Пока Варьваря сопереживала участникам давно минувших событий, я предполагала новый план по вызволению халвы. В надежде, что меня никто не заметит, лапкой тянула уголок скатерти со стола, на которой стояла вазочка с лакомствами. Словно кошка, вымаливающая еду у своего кошковладельца.
Шлеп. И Варьварина рука опустилась поверх хрустальной пиалы, предотвратив ее скорое
– Родители преодолели все бюрократические сложности, а потом случилось то, что никогда не должно было случиться, что никто не ожидал. Мистер Шевцов выиграл в государственную лотерею. Билет выдали на заводе вместо премии. И, отдав налогами 30% от выигрыша, решил сбежать, оставив маму и меня. В кармане у него был огромный выигрыш, составивший после уплаты налогов 113 рублей и 32 копейки. Перед побегом отец уничтожил все документы, вещи и даже фотографии, которые были связаны с ним. Не оставив никаких воспоминаний, кроме тех детских, что хранились в моей голове. Поговаривали, что он поездом добрался до Карпат, где обосновался в небольшой деревушке и занялся производством яблочного сыра. По другой версии, поселился в Лос-Анджелесе став популярным писателем-эзотериком. Ни в родительский дом, ни к нам он больше не вернулся.
Словно первый долгожданный снег, выпавший в канун Рождества, неспешно полетели мне в рот крошки халвы. Операция «сдерни скатерть со стола» прошла успешно.
– Мама, к сожалению, замуж больше не вышла. Как и я. Всю сознательную жизнь я посвятила сначала заботе о детях, работая учителем истории в школе. Потом уходу за больной матерью. У меня было много поклонников, но я боялась разбить маме сердце, как когда-то разбил его отец. Не могла себе позволить уйти из семьи, выйти замуж и оставить ее одну. Потенциальным претендентам на создание счастливой крепкой пары и моей радостной жизни, наполненной смехом малышей, лаем собак и ароматом вкусных завтраков по утрам, я отказывала. Так и дожила до глубокой старости совершенно одна. Поэтому шкатулка, которую вы нашли, важна для меня, как единственная связь с отцом. Надеюсь, рассказанная история не вызовет подозрений, что владелец именно я. Если что, проверьте гравировку, там указано мое имя.
Варьваря и не смела сомневаться. Она поняла сразу, как только открыла дверь. Интуиция больно кольнула в сердце, подав сигнал в мозг: перед ней – истинная владелица сокровища. А названное Гертрудой имя окончательно развеяло все сомнения.
Старушка закончила историю нелегкой жизни, когда за окном появилась первая звезда. Чай в кобальтовых чашках на столе давно остыл, а на беззвучном телефоне у хозяйки было 70 пропущенных звонков от неизвестных номеров, желающих заполучить шкатулку.
Глава ав ав 3
Замечательный сосед
Я сидела на подоконнике окна, обняв Зайку. Прикрыв глаза, погрузилась в размышления о тайне мироздания сосисок, которые утром занесла заботливая Гертруда Филипповна.
История с найденной в туалетной ямке шкатулкой закончились. Брошку мы вернули полноправному владельцу, но продолжили дружить. Я прониклась теплыми, как Варьварина шарлотка, чувствами к маленькой старушке. Хотя раньше бабулек на дух не переносила. Старалась подкрасться к ним незаметно сзади на улице и громко залаять. Бабушки крестились со словами: «Чур
С Гертрудой мы стремились видеться каждый день. С пожилыми людьми, чей век идет на убыль, нужно встречаться как можно чаще. Звонить или писать. Приходить с кремовым тортом без приглашения и часами пить чай на уютной кухне. Посвящая значительную часть беседы вопросу: «Что мне нужно знать о тебе?». Вот такой вам бесплатный совет от маленькой, но очень умной собачки.
Варьваря делилась последними новостями с работы, рассказывала о новых поступлениях артефактов в музей, забавных посетителях, которые часами сидели напротив разбитых глиняных ваз, медитируя, вспоминали прошлые жизни. Или бесконечно чихали в зале с мумией от запаха старины и пыли. Задавили странные вопросы, например, как отличить Мане от Моне и как понять, что «Черный квадрат» Малевича висит не вверх ногами.
– А сегодня мужчина принес в отдел палку и больше часа уверял, что это бивень мамонта. Так ведь мы и не спорили. Просто музей у нас искусств, а в доисторических костях разбираются сотрудники из зоологического или антропологического музея. Я уж хотела Милку мою пригласить для анализа той палки-кости на вкус.
Трепетала она в трубку телефона, когда Гертруда Филипповна себя неважно чувствовала, из-за повышенного артериального давления, и звонила нам, вместо традиционного обмена новостями за вечерним чаем.
– Гертруда Филипповна, – начала говорить аккуратно Варьваря в трубку телефона в очередной день, когда собеседнице нездоровилось, – а может, я разыщу вашего папу? Может, у вас остались родственники? Сейчас ведь в интернете можно найти что угодно, кроме рецепта идеальных сырников. Я пороюсь в архивах, должна же сохраниться хоть какая-нибудь информация?
– Ничего не надо, дорогая, ничего не надо! Все это в прошлом. Нечего ворочать то, что давно забыто, и никому до этого нет дела, – Гертруда повесила трубку, не попрощавшись.
– Ого! – такого развития событий Варьваря не ожидала.
Не скрывая подавленности, она села на подоконник и погладила меня за бархатистым ушком.
Оглушив нервозной трелью, телефон запищал вновь. Увидев высветившейся номер Гертруды Филипповны, Варьваря поторопилась снять трубку и откашлялась, маскируя нотки грусти в голосе. Ответила:
– Алло.
– Извини меня, Варенька, извини, но пойми правильно, – дрожащим от подкативших слез голосом Гертруда начала телефонный разговор, – столько лет прошло, а он ни разу не нашел способа выйти на связь. Написать одно малюсенькое письмо, хоть строчку, позвонить или дать бандероль.
– А если у него не было возможности? Он ударился о раскрытую форточку и потерял память? Или ему прищемило пальцы на руках тяжелой дверью так сильно, что он больше никогда не смог писать?
– Или ему было не до нас… правда такова, дорогая моя: мы с мамой ему стали не нужны.
На том конце провода открылся шлюз вселенской печали. Раздались тихие всхлипывания, от которых в мопсячьем сердечке все сжалось.
Пусть и существует в мире несправедливость и глобальное зло в виде: цап-царапающихся котиков, злых охранников в супермаркете с их дурацким правилом «с собаками нельзя» и бабулек на лавочке. Но я не никому! Слышите? Никому не дам права доводить до слез тех, кто мне дорог. И кормит сосисками! Попомните мои слова!