Здесь умирает надежда

Малком Энн

— Да, Стеллу. Джей защищает ее каждый момент, когда они не рядом. А Джей — человек разумный. Он бы не стал заниматься этим дерьмом, если бы риск не был реальным.

Его слова были поглощены пустотой моей ярости. Я откинула одеяло, схватила телефон с тумбочки и выбежала из спальни.

Я проигнорировала низкий стук шагов Карсона.

— Рен? Все в порядке? Ты на заднем сиденье полицейской машины? — сонно спросила Стелла.

— Если бы это было так, я бы позвонила Ясмин, — ответила я, расхаживая по гостиной и включая свет. Я искала одежду, которую Карсон снял с меня после ужина.

Сейчас он стоял в дверях, наблюдая за мной с сердитым выражением на лице.

Как и я, он был голым, поэтому я сосредоточилась на его глазах, чтобы не отвлечься.

— Карсон решил «приставить ко мне мужчину», — я имитировала его голос и показала воздушные кавычки, все еще свирепо глядя на Карсона. — Следовательно, мы расстаемся.

Его сердитый взгляд усилился, когда я произнесла смехотворно драматичную фразу, которую на самом деле не имела в виду, но это из-за ярости. Он оттолкнулся от дверного косяка и направился ко мне.

— Рен, повесь трубку, — потребовал он.

Я хмуро посмотрела на него.

— Я разговариваю со своей лучшей подругой.

— Сейчас три часа ночи, — без всякой необходимости указал он. — Повесь трубку.

— Подружки поддерживают круглосуточно, — огрызнулась я. — Так вот, мы с Карсоном расстаемся, расскажу все завтра за поздним завтраком, — сказала я Стелле.

Она усмехнулась по телефону.

— Хорошо, детка. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала я, прежде чем повесить трубку.

Взгляд Карсона был яростным.

— Звонить подруге в три часа ночи, чтобы попытаться сыграть со мной в какую-то дерьмовую игру, это слишком даже для тебя.

Я раздраженно фыркнула, запустив руки в волосы.

— Когда какой-то телохранитель ходит за мной весь день, это токсично для альфа-самца, даже для тебя, — выплюнула я в ответ. — И моим обычным делом было бы отправиться в свой винный погреб и взять хороший «Пино-нуар», чтобы снять остроту своего гнева, но я не могу этого сделать, да? — теперь я уже кричала.

— Почему ты не можешь выпить вина, Рен? — тихо спросил Карсон.

Я уставилась на него, тяжело дыша, моя кровь кипела. Не знаю, это избыток гормонов или просто старая женская ярость. Сейчас это не имело большого значения.

— Что? — потребовала я.

Он шагнул вперед.

— Почему ты не можешь выпить вина, Рен? — повторил он.

— Что это за вопрос? — выстрелила я в ответ, наблюдая за его приближением с колотящимся сердцем. — Ты знаешь, почему не могу.

Его руки легли на мои бедра, когда он остановился передо мной.

— Потому что ты носишь моего ребенка. — Его голос был по-прежнему тихим. Смертоносным. — Потому что любой, кто захочет причинить мне боль, сделает это через тебя.

Его рука переместилась к моему животу.

— Потому что я, бл*дь, не смог бы жить рядом, если с тобой что-то случится из-за меня. Ты сражаешься, потому что хочешь обрести свободу. Но, малышка… Я не говорю, что тебе нельзя жить своей жизнью так, как тебе хочется. Я говорю, что, когда меня не будет с тобой, — будет хорошо обученный, хорошо вооруженный человек, защищающий тебя и нашего ребенка.

Я поджала губы, все еще злясь. Но

я действительно не могла спорить. Сейчас важна не только я. И сейчас я знала, что опасности, угрожающие жизни Карсона, были реальны. Он не склонен к драматизму. Он настаивал на этом не для того, чтобы казаться контролирующим мудаком. Он делал это, потому что волновался. Потому что он был в ужасе. Теперь я это поняла, когда красная пленка покинула мои глаза.

Вся оставшаяся ярость тоже улетучилась.

— У меня никогда не было семьи, настоящей семьи, — тихо продолжил он. — Я никогда не думал, что у меня будет такое счастье. Я смирился с этим. Но в ту секунду, когда встретил тебя, я понял, что ты моя. Я знал, что ты — это все, что мне нужно. Все, что мне когда-либо понадобится. — Он посмотрел на мой живот. — Потом ты сказала мне, что носишь моего ребенка. Ты сделала мне подарок. Сокровище. Семья, Рен. — Другой рукой он обхватил мою щеку. — Я буду делать все, что могу, лишь бы защитить тебя. И нашего ребенка. Ты будешь злиться, потому что у тебя сильная воля. Потому что ты прожила свою жизнь на своих собственных условиях. Потому что ты, бл*дь, ненавидишь, когда тебе говорят, что делать, — он провел большим пальцем по моей нижней губе, — но я не говорю тебе, что делать, малышка. Я просто говорю, что рядом будет вооруженный человек.

Мои глаза наполнились слезами от его слов.

У него никогда не было семьи. Его ужасный отец позаботился об этом.

— У меня тоже никогда не было семьи, — прошептала я. — Ну, мне безумно повезло, что у меня есть родители, готовые подарить целый мир, но только если они смогут его купить. — Я оглядела комнату, отметив ее теплоту, представляя маленького ребенка, бегающего вокруг Карсона.

— Я хочу дать тебе это, — провозгласила я. — Хочу сделать это с тобой.

Глаза Карсона мерцали, и я была готова превратиться в рыдающее месиво, если этот прекрасный, честный момент продлится намного дольше.

— Найми хотя бы того, кто любит ходить по магазинам и говорить об уходе за кожей? — с надеждой спросила я.

Губы Карсона растянулись в улыбке, прежде чем он поцеловал меня в лоб.

— Посмотрю, что можно сделать, дорогая.

На следующий день мужчина по имени Филипп сопровождал меня в кафе.

У него действительно была потрясающая кожа, и он был рад поговорить со мной об альтернативах ретинолу теперь, когда я была беременна, так что я рада.

Ну, типа.

Мне не нравилось, когда кто-то следовал за мной повсюду и мог сообщать кому угодно о моих действиях и местонахождении. Даже Карсону. Я жила своей жизнью, по своим правилам, как себя помнила. Мои родители никогда не устанавливали для меня правил или комендантского часа. В моей жизни никогда не было авторитета.

Но я должна доверять Карсону. Доверять его намерениям.

О чем я объявила своим друзьям за выпивкой, как только они пришли.

Можно было с уверенностью сказать, что это их шокировало.