Здесь вам не причинят никакого вреда
Шрифт:
Медсестра выпустила из шприца струйку лекарства и загадочно посмотрела на девушку.
Мари поняла, что надо срочно уходить, пока не случилось самое страшное – лицезрение начальника без трусов. Хотя слово «лицезреть» здесь не годилось, тут следовало сказать…
Лицо девушки остыло только под мокрым сентябрьским ветерком, шныряющим вокруг госпиталя. Курсантка сделала вдох-выдох и приступила к выполнению приказа.
Мари с детства любила и умела ничего не делать. То есть «ничего» с точки зрения окружающих, по мнению Мари это было очень даже «чего». Например,
Но ничего не делать по приказу было странно и непривычно. Хотелось что-нибудь сделать.
– Вернусь-ка я в Школу, – сказала Мари. – Там наверняка что-нибудь нужно срочно сделать. Правда, Георг приказал не делать ничего, но если мне что-нибудь прикажет вышестоящее начальство, то по уставу приказ Георга автоматически отменится.
Настроение курсантки улучшилось. Обхитрить начальство с помощью устава с недавних пор стало одним из ее любимых развлечений.
Но ни вышестоящего начальства, ни ниже-ходящих курсантов в ВШП не оказалось. Вечный дежурный третьекурсник Алоиз объяснил, что вчера вечером была объявлена тревога, и все, кого тревога застала за ничегонеделаньем, выехали на велосипедах в неизвестном направлении с неизвестной целью.
– Хотя цель известна, – сказал Алоиз, позевывая, – тоже мне, план «Барбаросса». Отработка спасательных мероприятий на случай глобального повышения цен на нефть.
– Значит, – медленно произнесла Мари, – сегодня вечером я совершенно свободна.
«Можно вернуться в больницу, – подумала она. – Подежурить у Георга. И ему будет легче, и мне достаточно тяжело».
– А, – сказал дежурный, – ты в этом смысле. Слушай, есть идея. Я стипуху получил, могу послать дневального в магазин. Вино-конфеты, посидим в дежурке, то-сё.
Проклятое «то-сё» вывело Мари из оцепенения.
– Ой, а я же стипендию еще не получила…
– Мари! – крикнул вслед Алоиз. – Ты чего сразу? Я же ничего такого! Тьфу!
Но Мари уже алела далеко впереди. Старшекурсник посмотрел на след от плевка и гаркнул:
– Дневальный! Почему беспорядок на паркете!
Школьная кассирша, которая обычно порыкивала на курсантов, чтобы те двигались поживее, встретила Мари как родную.
– Ну хоть ты пришла! А то с этими энергетическими учениями целый день сижу тут одна на куче денег. Вот ведомость, распишись здесь, здесь, здесь и на обороте.
Девушка послушно поставила автограф в четырех местах.
– А почему так много? – спросила она, протягивая ведомость в окошко.
– Стипендия – раз. На оздоровление – два. За безупречную практику – три…
– За практику? Я же ее только начала. Неужели благодарность от руководителя?
Кассирша покачала высокой крашеной прической.
– Какая благодарность!
Когда Мари отошла от кассы, в ее мобильнике звякнул напоминальник. «Тебе не стыдно?» – гласила надпись на экране. Курсантке стало стыдно. Она не могла понять, зачем написала это. Телефон звякнул повторно. На этот раз Мари увидела: «Так и не вспомнила? Ну? Соображай. Ну же! Эх ты… У сестры сегодня день рождения!»
«У Ирэн день рождения! – мысленно охнула курсантка. – А я забыла! Вот балда! Зато сообразила себя предупредить. Умница. Бегом за подарком!»
Естественно, как только нашлось дело, образовалось и начальство. В данном случае его роль выполнял лейтенант О. с повязкой дежурного офицера.
О. поводил фамильным носом и сказал:
– Занялись художественной лепкой? Правильно.
Потом принюхался и спросил:
– А что за лекарства? Болеете?
– Утром в госпиталь ходила, – доложила Мари.
– То-то я смотрю – гипсом пахнет.
– У вас поразительное обоняние, – искренне восхитилась девушка. – Разрешите идти?.
– Нет, – неожиданно сказал лейтенант. – Я должен провести с вами личную беседу.
«Неужели и этот туда же? – ужаснулась Мари. – Если спросит, что я делаю сегодня вечером, буду краснеть, пока сознание не потеряю».
– Как у вас, – спросил О., – в целом? Нормально?
– Так точно.
– Угу. А практика проходит… нормально?
– Так точно.
– Понятно. А с руководителем… все нормально?
– Так точно. Я как раз от него. Он ногу сломал.
– Это нормально, – подумав, заключил лейтенант. – Но он вас чему-нибудь обучает? Дает всякие обучающие задания?
– Так точно. Последнее обучающее задание – отправляться в отгул и ничего не делать.
Лейтенант достал из кармана ручку, понюхал ее, удивился и положил на место.
– А с личной жизнью, – сказал он, – никаких проблем?
– Так точно. Никаких. Разрешите идти?
– Вот и поговорили, – сказал О., вытащил блокнот и с удовольствием поставил галочку. – Идите.
– Спасибо, – не по уставу ответила Мари и быстренько, пока командир не передумал, выпорхнула в дверь.
Лейтенант прошелся вдоль доски почета, понюхал собственную фотографию и остался доволен.
– Дежурный! – крикнул он.
Когда Алоиз резвой рысью прибыл и доложился, О. сказал:
– Вольно. Я должен провести с вами личную беседу. Как у вас с личной жизнью? Проблем нет?
– Никак нет, – ответил курсант, – нету.
«Какие они все-таки разные, – подумал лейтенант, – одна говорит: „Так точно, нету“, а второй: „Никак нет, нету“. Хотя проблем у них нет у обоих. Пойти, что ли, на Пост № 1, поболтать с Жанной?» О. вздохнул и спросил:
– А как с практикой, все нормально?
Дверь курсантке открыла кошка Дина. Хотя кошки никогда не открывают двери людям, в прихожей больше никого не было.