Зелье, кот и чемодан

Романюк Светлана

Обе вздохнули.

Норр Штиплер вернулся довольно быстро. Он принес чайничек, три чашки и сушки. Разнокалиберные чашки явно были из разных сервизов. Но это никого из троих не смущало. Они пили чай. Слушали печальный рассказ гостеприимного хозяина. Норр Штиплер говорил спокойно, размеренно, не пытаясь давить на жалость или вызвать сочувствия. Просто делился историей. Вспоминал. О том, как первые несколько лет после аварии разрывался, пытаясь заботиться и о малютке Тее, и о ее пока не вставшем на ноги отце, и о впавшей в кому сестре. О том, как пришлось забыть о карьере. Времени еще и на нее катастрофически не хватало. О том, как быстро таяли

сбережения. Но разве стоит жалеть об этом? Ведь Теа получила лучшее образование, а ее отец — лучшее лечение. Да и пансионат для Марит стоил недешево. Похороны опять же… Теперь Теа уже совсем взрослая. Недавно вышла замуж. Регулярно шлет норру Штиплеру письма. Три раза в год как минимум. И еще открытки. На день рождения и на Зимний Коловорот… А что он? Ему много не нужно. Есть дом. Есть добрые соседи. А что не стал известным столяром, так то не беда. Столяров в Норландии много, а семья одна. Хотя поговаривали, что у него, у норра Штиплера, талант. Что он слышит древесину, как никто другой… Что вышедшие из-под его инструментов вещи живые… Давно это было. Теперь и руки загрубели, да и пальцы стали неповоротливыми, нечуткими.

Амма и Паулина слушали. Вздыхали. Качали головами. Паулина грызла сушки. Амма мелкими глотками пила чай, чувствуя, как возвращаются силы. Пальцем выводила на досках стола цифры: пять, два, девять, семь, ноль, один. Норр Штиплер бездумно следил за ее рукой, а потом тряхнул гривой седых волос и воскликнул:

— Да что же это я! Заболтал вас совсем! Я ведь обещал вам калюку!

Он вскочил. Вновь скрылся в доме. Вернулся улыбающийся. На вытянутых руках его покоилась достаточно длинная деревянная дудочка.

— Вот, — сказал он, протягивая дудку Паулине. — Норландский народный инструмент. На долгую память!

Паулина захлопала в ладоши. Схватила дудку и заливисто в нее свистнула. На музыку это не вполне походило, но вышло громко. Девчонке этого вполне хватило для радости.

— Зачем вы? — начала Амма. — Не стоило беспокоиться, время тратить. Не дело даром…

Паулина услышала, тоже нахмурилась.

— Даром? Даром неправильно. Я должна платить!

Норр Штиплер нахмурился.

— Не вздумайте! — строго сказал он, видя, что Паулина уже запустила руку в карман. — Вот это вы зачем? — спросил он у Аммы. — Я же от чистого сердца. Если будете деньги предлагать, обижусь!

Паулина медленно вытащила руку из кармана. Пустую.

— Не деньги? — спросила она, затем просияла и радостно воскликнула: — Тогда обмен! На память!

Амма смущенно потупилась под укоряющим взглядом норра Штиплера.

Паулина меж тем запускала руку то в один карман, то в другой.

— Не это, — бормотала она. — Это я мальчикам купить. Фриди будет радый. О! Вот этот подойдет. Это вам! На удача!

Она сунула что-то в руки норра Штиплера. Что именно, Амма не увидела, поскольку поднять взгляд отчего-то было боязно. Вот чего она со своей меркантильностью влезла? Человек перед ними душу, можно сказать, вывернул, а она…

Прощание вышло скомканным и неловким. Домой шли под болтовню Паулины, перемежающуюся переливчатым свистом калюки. Амма же изо всех сил пыталась вспомнить что-то важное, но свист дудки и все еще назойливо мельтешащие перед глазами цифры мешали сосредоточиться.

Глава 22

Кая

Выходной день обещал быть совершенно чудесным. Дождь прошел, пока вся семья завтракала, и, когда Кая вышла

из дома, легкая, похожая на серое кружево, тучка уже покидала город, чтобы окончательно расплестись и пролить остаток влаги над густым бором или какой-нибудь деревушкой, каких было немало в окрестностях Эрнвиля. Кая полной грудью вдохнула воздух, пахнущий сиренью, и на ее лице появилась полусмущенная-полупредвкушающая улыбка. За этим ее застал брат, вышедший на крыльцо на несколько минут позже. Едва не столкнулся с Каей и вздрогнул.

— Ты еще не ушла?

— Сейчас как раз собралась уходить, — объяснила Кая.

— Ты в отель? — последовал второй, не менее странный вопрос.

— Нет, Сид, у меня сегодня выходной, один из двух, которые мне полагаются, — как маленькому ребенку, объяснила Кая, и ей показалось, что брат еле заметно выдохнул с облегчением. — А ты куда собрался? Не хочешь немного помочь маме? Убрать со стола? Помыть посуду? Посидеть с младшими?

Каждый следующий вопрос был произнесен с новым оттенком язвительности. Сид слегка покраснел и бросил на сестру из-под челки взгляд, далекий от признательности.

— Я… — начал было он.

— Кая! Сид!

Паулина выскочила на крыльцо, как пробка из бутылки шампанского. Открывшаяся дверь ударила Сида по ноге, и он отскочил.

— Ой! Прости!

Сид лишь ответно зашипел от боли.

Паулина изобразила лицом искреннее раскаянье. Мордочки лисят на ее оранжевых митенках, казалось, состроили такие же умильные рожицы. В одной руке соларки была желто-красная гобеленовая сумка с вытканными на ней подсолнухами, в другой — красный зонтик с костяной ручкой и набалдашником в виде попугая. Глаза горели энтузиазмом.

— Кая, я тоже гулять на центре город! — заявила она, когда инцидент с дверью был исчерпан, и Сид принял извинение подобающим образом.

— Я так понимаю, что брат составит тебе компанию, — с нажимом глядя на Сида, сказала Кая.

Тот вздрогнул и закашлялся.

— У меня дела, — открестился он от иностранки.

— Я привыкать один, — добродушно махнула рукой Паулина. — Прошлый раз Сид шел по дела, а я возвращайся одна. Немного заблуждаться, но найти дорогу, — с гордостью заявила девушка. Кая с еще большим упреком посмотрела на брата. Однако Сид отвернулся, и Каин упрекающий взгляд пропал зазря. Соларка продолжала щебетать: — Я так нравлюсь ваш город. Эргвиль такая красивая!

— Эрнвиль, — привычно исправила ее Кая и покачала головой, но Сид продолжал игнорировать и ее упреки, и щебетание Паулины.

— Идем! Давай я тебя довезу до центра города, — со вздохом предложила Кая. Сделала в памяти зарубку провести с младшим братом беседу на предмет вежливого обращения с гостями. Пусть они даже и нежданные.

Втроем вышли на улицу.

— Вы направо? — быстро спросил Сид и, получив утвердительный кивок девушек, с облегчением сказал: — А мне налево!

После чего очень торопливо удалился в указанном направлении.

— Ну я с тобой потом поговорю! — пробурчала Кая, оставшись с подкидышем на руках. Вздохнула: — Тебя подвезти?

— Я мочь арендировать кучер с лошадь, — с гордостью сказала соларка, потряхивая вязаным кошельком веселого голубого цвета.

— Не надо. Там меня уже должны ждать, — чуть смутилась Кая.

И ее надежда оправдалась.

Эдьярд действительно уже ждал Каю, сидя в экипаже. Как обычно, уткнувшись в газету. Перелистывая страницу, столкнулся взглядом с девушками, спохватился и поспешил выйти из экипажа.