Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага
Шрифт:
– Почему Лайонел не пришел? Что произошло?
Теодор на мгновение отвел взгляд, словно ему было сложно произнести это.
– Я слышал, будто его опоили зельем забвения, - криво усмехнувшись проговорил он.
– Но… Я знаю своего брата, и, скорее всего, он не пришел потому, что… не хотел этого брака, - сказал Теодор таким тоном, словно это объясняло все.
Его слова упали, словно камни, каждый звучал тяжело и гулко, оставляя в моей душе пустоту. Я недоверчиво на него посмотрела и, едва дыша от рвущихся наружу слез, произнесла:
– Но он…
Происходящее все сильнее казалось страшным сном, от которого никак не получалось проснуться.
Теодор положил руку мне на плечо, его ладонь была теплой и немного шершавой, как у человека, который привык держать меч. В его прикосновении было что-то странно успокаивающее. В светлых глазах мелькнуло какое-то чувство, но я не смогла его распознать.
– Я не знаю, Элиана. Лайонел бывает…труден, - его голос прозвучал с ноткой усталости и печали.
– Но тебе следует проявить осторожность, - добавил Теодор и посмотрел мне в глаза.
– Наша мать пустила слухи о тебе. Это она сделала так, чтобы обвинение в колдовстве стало не просто разговорами.
Я вздрогнула, по спине пробежал озноб. В памяти всплыло, как Лайонел говорил, что его мать не желает нашего брака, но я и представить не могла, как далеко она может зайти. Моргана всегда казалась мне холодной, словно в груди у нее бьется не горячее человеческое сердце, а самый настоящий осколок льда. Но теперь-то я понимала, что она не просто не просто казалась такой - Моргана была готова на все, чтобы разрушить нашу с Лайонелом любовь. Или то, что казалось ей.
Я прикусила губу, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Теодор все так же стоял передо мной, и его взгляд выражал… понимание? Ему не нужно было ничего говорить. По его глазам я видела, что Теодор осознает все, что я сейчас чувствую, и что он сам, возможно, когда-то переживал нечто подобное. Что, в сущности, я знаю о нем? С того дня, как он поступил на службу к Королевскому магу, я избегала встречи с ним.
– Ты ведь не виновата, Элиана, - его голос разрушил воцарившуюся в зале тишину. В нем я не слышала и капли сомнений.
– Я попробую тебе помочь. Не хочу, чтобы Моргана разрушила еще и твою жизнь.
Теплая волна благодарности затопила меня, пробуждая слабую, хрупкую надежду. В его словах я чувствовала такую решимость и готовность пойти на риск - ради справедливости и, возможно, меня, что сама не заметила, как слезы побежали по щекам.
– Спасибо тебе, - прошептала, не в силах больше сдерживать чувства.
Глава 3. Пленница во дворце
Сырость и холод держали меня не хуже любых цепей. Я сидела на старом соломенном топчане, лежащем прямо на каменном полу, и устало смотрела на тусклую полоску света, едва пробивающуюся сквозь узкое окошко камеры. Меня держали в подземелье дворца уже несколько дней, но сколько времени прошло, я не знала. Дни и ночи слились
Перед глазами снова всплыли недавние события. Как вместо цветов, свечей, улыбок, поздравлений и пожеланий счастливых лет в браке я получила лишь мрачные лица и холодные, бесчувственные руки королевских гвардейцев, тащивших меня к дверям. Ни вопросов, ни объяснений так и не последовало. Со мной остались только страх и ощущение, что весь мой мир разрушен.
Помню, как отец стоял в стороне. Тень беспомощности застыла на его лице: не в его силах было противостоять воле короля. Иначе в опале окажется вся семья - и младшие сестры, которые только-только входят в пору.
Меня же обвинили в колдовстве. Этого оказалось достаточно, чтобы порвать всю мою жизнь в клочья. Теперь я, дочь самого известного в королевстве артефактора, приближенного, пока что, ко двору, сидела в темнице, ожидая неизвестного.
Вдруг в коридоре раздались чьи-то быстрые, уверенные шаги. Я вздрогнула и инстинктивно отпрянула, ударяясь спиной о холодную каменную стену. Сердце сжалось от неясной тревоги.
Здесь, в темнице, я стала бояться каждой тени, каждого шороха. Непроизвольно задерживала дыхание каждый раз, когда к моей двери приближалась чья-то тень. Ведь единственное наказание за колдовство - смертная казнь.
Все это время мне, можно сказать, везло: никто ко мне не приходил и на эшафот не вел. Неизменно стражи темницы шли мимо, к другим пленникам.
Но в этот раз все было иначе. Дверь со скрипом отворилась, и тусклый свет фонаря пробился в камеру, отбрасывая причудливые тени на стены.
Я узнала его прежде, чем он успел войти. Высокий, в темном плаще, передо мной стоял Теодор собственной персоной. На мгновение мне показалось, что это был Лайонел - что он отыскал меня и пришел спасти. И сердце в груди забилось быстро и радостно, но затем я осознала, что ошиблась.
Теодор будто заметил разочарование, появившееся на моем лице, и посмотрел на меня с выражением глубокого сожаления. Прикрыв за собой дверь, он тихо произнес:
– Прости, Элиана. Это всего лишь я.
Я вздохнула, опустила низко голову, пряча выражение своих глаз под спутанными прядями волос. Мне не хотелось обижать единственного человека, который мог помочь в сложившейся ситуации.
– Ты… Как ты прошел сюда?
– мой голос звучал хрипло и устало, так, словно я не разговаривала уже много лет.
Мне не верилось, что Теодор действительно здесь. Мне ведь не кажется? Посте стольких дней одиночества, тишины и бесконечного страха, эта встреча ощущалась такой нереальной, словно происходила не со мной.
– У меня есть… некоторые связи при дворе, - с паузой ответил Теодор, и я подняла голову, чтобы посмотреть на него.
Брат Лайонела выглядел таким уверенным и спокойным, что мне сразу стало немного теплее на душе.
– Лайонел нашелся?
– задала я вопрос, который волновал больше всего.